Казачьи улицы: атаман Григорий Матвеев
Как выглядел наказной атаман Черноморского казачьего войска — Григорий Кондратьевич Матвеев, нам доподлинно неизвестно. Писал ли кто когда-либо портрет с дослужившегося до атаманского чина бывшего крепостного графов Разумовских? Когда родился Гриша Матвеев и как прошли его детские и юношеские годы? Что побудило молодого человека, служившего при барине лакеем, не возвращаться с турецкой войны в родные места, а примкнуть к черноморскому казачеству? На эти вопросы ответов нет. И вряд ли появятся.
Достоверными можно считать сведения, относящиеся уже к казачьему периоду жизни Григория Матвеева. Во время очередной русско-турецкой войны вместе с другими черноморцами он участвует во взятии Очакова, Березани, Бендер, истреблении турецкого флота у Измаила и штурме этой непреступной крепости. Мужество и отвагу казак Матвеев проявляет при захвате вражеской батареи у населенного пункта Браилова. Проявлявший доблесть в боях бывший крепостной, рядовой Черноморского казачьего войска Матвеев был быстро произведен в хорунжие, затем в прапорщики, чуть позже в есаулы. По воспоминаниям современников, во время одного из сражений он спас графа Ланжерона, который впоследствии не просто испытывал благодарность к Матвееву, но и не раз доказывал это высоким покровительством и помощью.
После переселения черноморцев на Кубань, Матвеев вместе с отрядом Антона Головатого отправился в Персию, где получил новый военный опыт, участвовал во флотских операциях. В 1807 году он стал войсковой старшиной. Командование снова направляет его биться с турками, теперь уже на Дунай. Молодые годы, проведенные в многочисленных сражениях, не прошли даром и помогли Матвееву завоевать авторитет командира и заслужить репутацию умного тактика. Он отличился при взятии Силистрии, успешно командовал казачьими баркасами у крепости Рущук, проявил свои таланты при разгроме турецкой флотилии под Лом-Паланкой. В другом сражении Матвеев возглавил пеший полк вместо погибшего от вражеской пули полковника Паливоды. За три года войны войсковой старшина дослужился до чина подполковника. Грудь его украсили ордена Святого Георгия, Святого Владимира, Святой Анны и другие.
Участвовать в Отечественной войне 1812 года Григорию Кондратьевичу не довелось, приказом свыше его оставили на придунайских территориях обеспечивать работу казачьих кордонов.
После окончания войны Матвеев возвратился в Черноморию. Непременный член восковой канцелярии, ни в чем другом особенно не проявивший себя на новых землях, он вдруг стал преемником атамана Бурсака, и на 11 лет возглавил Черноморское казачье войско.
Надо сказать, что черноморцы недолюбливали Григория Кондратьевича, считая, что их предводителем может стать более достойный и заслуженный казак. Вопрос о том, как это назначение все же случилось, волновал многих историков, в том числе и Ф. Щербину, В. Потто и Е. Фелицына. Ими было выдвинуто два предположения, каждое из которых может иметь историческую правдивость. Первое заключается в том, что Матвееву, как это не раз случалось и прежде, протежировал граф Ланжерон. Второе сводилось к желанию старого Бурсака «насолить» казачьей аристократии и предложить себе на смену не самого лучшего кандидата. Как бы то ни было, но атаману Григорию Кондратьевичу Матвееву, занявшему пост атамана черноморцев в 1816 году, пришлось столкнуться с массовым недовольством как простых казаков, так и верхушки войска.
В эти годы в казачьем обществе на Кубани наметились перемены. По словам Василия Потто, уходила патриархальность и простота в отношениях, бывшие нормой жизни в Запорожской Сечи. Зарождалось сословное и материальное неравенство. Разбогатевшее на захваченных вольных землях казачество вносит беспорядок и в воинскую службу: на дальние кордоны засылается казачья беднота, высшие казачьи чины зачастую бросают полки на произвол судьбы, чтобы заняться хозяйством.
Сложившейся ситуацией воспользовались горцы. Участились их набеги на хутора и станицы. Мирное население угоняли в плен, рос хозяйственный урон. Но Матвеев не предпринимает, как Бурсак, карательных экспедиций за Кубань. Рядовое казачество и крестьянство ропщут — люди недовольны бездействием нового атамана.
Сегодня сложно понять, почему боевой офицер, не раз отмеченный за храбрость и отвагу на поле боя, проявлял пассивность в отношении защиты от набегов вверенных его заботе людей. Возможно, Матвеев не хотел идти против государевой политики толерантности к горцам, требовавшей урегулирования конфликтов исключительно мирным путем. А возможно, Матвеев и в самом деле был человеком слабого характера и попал под влияние новой аристократии. Во всяком случае, по словам В. Потто, он редко выезжал из города, по каждому случаю применения силы ждал указаний от Ланжерона, вел бесконечные переговоры с анапским пашой вместо решительных и конкретных действий.
Однако стоит вспомнить другой исторический факт, говорящий о Григории Кондратьевиче напротив, как о человеке твердом и умеющем отстаивать свое мнение. Как-то с высоким визитом в войско прибыл великий князь Михаил Павлович. Кто-то из казачьих старшин легкомысленно пригласил уважаемого гостя отправиться за Кубань, чтобы поближе познакомиться с горцами. Князь загорелся этой идеей. Переубедить его оказалось очень сложно. Князь не хотел никого слушать и настаивал на поездке. И тогда атаман Матвеев проявил настойчивость и несвойственную ему категоричность, отказавшись отпускать представителя царской фамилии на вражескую территорию.
В 1819 году Г. К. Матвееву было присвоено звание полковника. Среди его заслуг историки называют особо теплое отношение к 25 000 малороссийским казакам, прибывшим в 1820 году для дальнейшего освоения кубанских земель, проявленную о них заботу. Поговаривали, что помощь новым переселенцам оказывалась не только из войсковых средств, но и из собственных, атаманских сбережений.
Отсутствие порядка на южных рубежах империи все же обеспокоили двор. В том же 1820 году в Черноморию был направлен генерал А. П. Ермолов. Его усилиями и вызванного на Кубань с Дона атамана М. Г. Власова в приграничье постепенно был наведен порядок. Горские набеги пресекли, произошло переоснащение казачьих частей. Власову, чье имя через пару лет наводило ужас на черкесские племена, присвоили звание командующего Черноморским войском. Таким образом, атаман Матвеев стал его подчиненным.
Задевал ли амбиции Григория Кондратьевича такой расклад, или он считал это решение генерала Ермолова справедливым, нам неизвестно. Умер Матвеев в должности атамана в 1827 году. Но прежде чем закончить рассказ об этом человеке, судьба которого оказалась поистине непредсказуемой, расскажем еще об одном случае из его жизни.
Во время очередного военного похода, которыми так изобиловала жизнь атамана Матвеева, рядом с черноморскими казаками был расквартирован драгунский эскадрон. Один из подчиненных Матвеева заметил удивительное сходство между молодым драгунским унтер-офицером и своим казачьим «батькой». Слово за слово, выяснилось, что у драгуна был брат Григорий, сбежавший в свое время от барина в черноморскую вольницу. Сколько горя и унижений из-за этого досталось от хозяина близким беглеца! Барина-то звали граф Разумовский, а фамилия драгуна оказалась также Матвеев! Встреча двух братьев состоялась во время ужина атамана в соседней палатке и была настолько трогательной, что сдержать слезы не могли не только оба бывших крепостных, но и присутствующие при этом казаки.
После этого Григорий Кондратьевич не раз пытался выкупить (причем, дорого) у графской семьи Разумовских свою старенькую маму. Но, обозленная на братьев Матвеевых хозяйка, всякий раз ему в этом отказывала.
Как бы то ни было, история помнит личность и деяния атамана черноморских казаков Г. К. Матвеева. В столице Краснодарского края и в поселке Цемдолина, что близ города Новороссийска, есть улицы, названные его именем.
