Личная история бойца Юриковой

– Юрикова, запевай!

– Из-за гор-горы, едут мазуры, из-за гор-горы едут мазуры. Стук-гряк в окошечко – выйди сердце, коханая, дай коню воды…

Сильный звонкий голос выводит казачью строевую так чисто, что даже те бойцы, что не знают песни, подхватывают, стараются ритмично идти в ногу, улыбаются. Хотя, чему тут радоваться? Грязные, голодные, смертельно усталые ВНОСовцы (батальон воздушного наблюдения, оповещения, связи) отступают вместе со всей армией к Грузии. Одна отрада – все пронзительно молоды, а потому готовы идти с песней пока еще по жизни. Боец Тоня Юрикова ведет песню с переливами, будто и не поет вовсе, а дышит так.

«Выйди, сердце, коханочка, дай коню воды!»

Это сейчас Тоня хоть иногда, да ест. Выдали форму, поручили важное дело. А еще год назад, перед войной, приходилось наниматься к немке на слободке в няньки, чтобы как-то прокормиться, старалась школу закончить – уж больно учиться нравилось. Позади осталось многое. Раскулачивание – подворье линейного казака Павла Юрикова, по мнению бедных соседей, было слишком уж богатым. Смерть от голода младшего брата Васи – малыша забрали в ясли, а там старшие дети еду отбирали. Арест матери, которая помогала нерадивым станичницам от бремени освобождаться. Уход из семьи отца. Эти воспоминания так и сохранятся главными на всю жизнь, именно об этом она будет в сотый раз рассказывать невнимательным внукам летними ночами, под звездным небом Тихорецка, под звуки дальних гудков поездов.

Но это потом, а сейчас – «марш», «подтянись», «вперед», «на позицию» «привал» — главные слова в ее жизни. К началу зимы 41-го враг рвался к Ростову-на-Дону – воротам Северного Кавказа, который давал фронту горючее, технику, продовольствие. Именно поэтому в первых числах апреля 1942 года по всей стране райкомы, горкомы ВЛКСМ занялись мобилизацией девушек. Направляли барышень, в основном, в части противовоздушной обороны. Там они проходили краткие курсы связисток, зенитчиц, прожектористок, ВНОСовцев, радисток, аэростатчиц. Заменяли мужчин, которых тогда направили в стрелковые части, – армия несла огромные потери.

Кубанские комсомолки служили в 15-м отдельном батальоне воздушного наблюдения, оповещения, связи. Азы службы осваивали в Тихорецком зерносовхозе. За короткий срок нужно было научиться довольно сложным вещам: знать все о связи, типах самолетов – своих и вражеских, их технические данные, назначение. Весь световой день занимались в поле, задача – по звуку самолета определить, что за машина находится в небе, выдвинуться на объект, при приближении любых самолетов определить их количество и тип, визуально обозначить курс, отправить информацию в штаб. Долгое время будущие бойцы носили свои легкие платья-юбки-пальтишки – обмундирования не было. Уроки кончились как раз в тот момент, когда завязались кровопролитные бои на Южном фронте. Северо-Кавказская железная дорога дни и ночи работала под налетами немецкой авиации, девочек распределили на посты наблюдения во взводы управления рот и батальонов. Бомбежка рвала телефонную связь, налаживали ее под шквальным огнем. Если в это время самолеты шли на большой высоте, далеко в стороне или ночью, нужно было по слуху определить, куда и какие машины движутся. Наблюдатель кричит: «Воздух!» – и вместо того, чтобы прижаться к земле и не слышать разрывов снарядов, девчонки вскакивают, запрокинув голову, вслушиваются в небо. Оперативный дежурный обязан разгадать замысел врага, не дать ему сбросить бомбы на цель, своевременно поднять истребительную авиацию в воздух, помочь зенитчицам.

Не дай вам бог на фронте отступать

25 июня 1942 года немцы перешли Дон, 97 дивизий врага устремились к Сталинграду и Кавказу. Наши войска оставили Ростов и Батайск, вражеские танки двинулись по степи. 15-й отдельный тоже получил приказ постепенно сворачивать посты и отходить к Краснодару, а потом и к Горячему Ключу. Первые удары немцев ощутили наблюдательные пункты второй роты в Степной и Кущевской. Девушки вспоминали, что бомбы летели через головы наблюдателей на вышках, связь рвалась постоянно. В это время управление батальона находилось в Тихорецке, с 25 июля 42-го город непрестанно бомбили, население спасалось в окрестных станицах, предприятия почти полностью прекратили работу, 26 июля связь окончательно оборвалась. В августе оперативная группа взвода последней покинула город. Именно тогда погибла первая однополчанка – Тоня Тарентьева.

После отступления все роты батальона встретились в Горячем Ключе, затем – горы, перевалы, до самой Грузии. Выросшим в кубанских степях девочкам было невероятно трудно. Все время мерзли – моросил дождь, мокрая одежда липла к телу, в горах – завалы снега, непроходимый лес. Казалось, иголку из рюкзака выбросишь и станет легче. И так до ноября 1942-го, до наступления, тогда был получен приказ – выдвигаться обратно на Кубань, занимать прежнюю дислокацию.

«Лучший солдат – дэвушка!»

Весной 43-го в небе над Кубанью шли жесточайшие бои. До 67 самолетов врага в день сбивали истребители и зенитчицы. Именно в этих сражениях тогда отличились многие летчики дивизии Покрышкина, да и он сам. Наши девушки работали напрямую с его дивизией и женским полком ночных бомбардировщиц Бершадской. А потом было наступление.

…В конце декабря 44-го батальон получил приказ двигаться за наступающими частями 1-го Украинского фронта. Тогда командир батальона Долидзе шутил: «Лучший солдат – дэвушка!» Перемышль-Глогув-Жешув-Краков-Катовица… тысячи километров отмеряли кирзачи кубанских девчат. От гор Кавказа до Карпат, от Риони и Кубани до Вислы и Одера.

Возможно, скромный обелиск еще стоит на могиле девочек, погибших в Польше… Не дошли до Германии наши землячки Надя Макарова, Фрося Радченко, Лида Казачок, Лиза Кузьменко, Валя Егорова.

40 девушек были удостоены нагрудного знака «Отличник ПВО», а 30 награждены медалями «За оборону Кавказа», трое получили медаль «За отвагу».

Слезы, ужас, грязь и пот.

Невероятно выносливые, терпеливые, неприхотливые, устремленные только вперед, к победе, к лучшей жизни. А вдруг война кончится, а там – замуж, дети, чистые полы и тонкие занавески на прозрачных окнах? Именно поэтому на каждом привале обливаются ледяной водой, моют голову, выщипывают брови, стригутся и прихорашиваются за разваленной стеной какой-то хаты на краю польского хутора, там, где еще недавно был развернут концлагерь. Собирались ночью в туалет вшестером – казалось, что тени замученных бродят по взъерошенным полям за «колючкой». О чем думала и мечтала среди всего этого кошмара звонкая зеленоглазая Тоня Юрикова? Конечно, о семье, пока о братьях, двух Иванах, любимом младшем и строгом старшем, матери и отце, а потом и о собственной – будущей. Эта война научила ее главному – как бы ни складывалась жизнь, ты обязана защитить своих близких. Если работать преподавателем, то в две смены, если пироги печь, то так, чтобы на двух столах не умещались, если песни внукам петь, то самые разные и самые красивые, если вспоминать, то до самой крошечной минуты, до каждого мгновения удержать в голове те дороги. Не то, что иголки, ни одной секунды из памяти так и не выбросила Тоня до самой смерти. Часто не только дети, но и взрослые не могут вспомнить имена людей на фронтовых фото, Тоня знала своих однополчан поименно, переписывалась, звала домой, потом возглавляла совет ветеранов 15-го батальона ВНОС, в тетради вела список – кто жив, кто уже ушел. Поэтому и я делаю это усилие – внимательно вглядываюсь в прошлое, далекое-далекое, почти невероятное, но знаю, мое, моих детей, а затем, возможно, и внуков, точно так, как это делала Антонина Юрикова-Шолохова, моя бабушка.

Авторы: Лилия Гикало