#крыммой

Как турист я не был в Крыму 30 лет. В этом статусе я съездил туда три года назад. В очередную годовщину «крымской весны» самому хочется понять — почему так случилось, что я больше четверти века игнорировал один из самых красивых уголков своей большой родины — СССР?

Если, кто по малолетству не помнит, то соседний с Кубанью полуостров всегда был главным из двух курортных конкурентов моей малой родины. Перефразируя название знаменитой ленинской статьи, наш Сочи, крымская Ялта и абхазские Гагры были те «три источника и три составные части» мечты об отдыхе не море среднестатистического советского человека.

В первый (и в последний раз при социализме) раз я побывал у соседей в 1988 году. Это была школьная автобусная экскурсия. Весенние каникулы, 9 класс. Предпоследний год перед выпуском в те времена, когда школы были десятилетками. Толком не знаю — зачем нужно было делать такой крюк? Я помню, что это был долгий мучительный путь на венгерском «Икарусе» через Ростовскую область, юг Украинской ССР. Впрочем, о чем это я? Мучительным он был только для мочевого пузыря, ибо водитель нам попался суровый и санитарные остановки делал по своему личному графику.

Где-то на въезде в Крым, в одном из сельских продуктовых магазинов, когда наши сопровождающие педагоги отвлеклись, «камчатка» салона (эти пацаны и в классе занимали задние ряды парт) раздобыла сухое вино. Да, да, подросткам тогда его продавали. В Краснодарском крае, благодаря горбачевским алкогольным реформам, купить спиртное было сложно, а на соседнем полуострове, судя по всему, гайки закрутили не так сильно. Давки за каберне или алиготе не наблюдалось.

В общем, встреча с курортным Крымом прошла в приподнятом настроении. Три бутылки на «Икарус» тинэйджеров. Даже и не знаешь, что вызывало восторг больше: 150 граммов «сухарика» в желудке, ощущение невероятного путешествия, проносящиеся мимо красоты? Наверное, вообще весь этот веселящий коктейль.

Я уже не очень помню детали крымских достопримечательностей. Да и не нужны они особо в шестнадцать-то лет. Симферополь, Ялта, Севастополь, Бахчисарай… Дворцы, парки, приморские набережные… Пронеслись мимо. Даже Ласточкино гнездо особо не впечатлило. Я вовсю ухаживал за одной из одноклассниц. Я сам нравился другой. От любовных переживаний поездки меня отвлекли (как, наверное, любого мальчишку) лишь великолепное зрелище военных кораблей у причалов Севастопольской бухты.

От коротких крымских каникул осталось ощущение какого-то невероятного простора, свободы (сейчас это звучит странно), желания путешествовать по всей моей огромной стране.

В 1991 году огромная страна резко уменьшилась. А я так и не успел побывать почти нигде. Разве что немножко Прибалтики мне досталось. Осталась какая-то странная обида. Не конкретно на кого-то, кто несколькими росчерками пера разрушил то, что столетиями создавали другие. Обида вообще. В том числе на себя. И незаполненная пустота. Почему нам не жилось вместе? Почему мы так и не смогли договориться? Отчего мелочные разборки — кто кого сильнее обидел — оказались сильнее огромной цели? Являясь давним поклонником братьев Стругацких, я часто вспоминаю слова Саула, героя романа «Попытка к бегству»: «…нельзя переломить хребет истории и не переломить хребет человечеству…» Рожденные в СССР, конечно, не все человечество, но мой личный «хребет» так и остался надломленным.

Кстати, как раз в мелочных разборках мне удалось поучаствовать. Спустя 15 лет. В Керчи. Уже не советской Керчи. Помните неловкую возню вокруг косы Тузла? Мы все тогда вдруг лихорадочно кинулись искать — на «у» или на «а» падает ударение в топониме? Уже не как турист, а как журналист, 24 декабря 2003 года я освещал итоги переговоров президентов России и Украины. По совместному пользованию Азовским морем и Керченским проливом. Мы опять делили то, что собирали не мы. По-моему, большинству присутствующих было неловко.

Потом я бродил по Керчи, фотографировался с машинами украинских гаишников со смешной говорящей надписью «ДАI». Пил вкусное львовское пиво с трезубцами на этикетке. Поменял какие-то рубли и копейки на «гривыны і копійки». И меня не покидало фантастическое впечатление, что я в какой-то параллельной реальности, которую проецирует мой, начитавшийся модных книжек по альтернативной реальности, мозг. И вроде бы прошла уже дюжина лет с 91-го. Мне тогда хотелось крикнуть в небо: «Верните все обратно! Мы все испортили, но можно попробовать еще раз?!».

Потому-то уже много лет не могу заставить себя купить турпутевку или просто махнуть самостоятельно в какою-нибудь из бывших советских республик. Бываю только по работе, когда все мысли в первую очередь о том — как интересней седлать сюжет или написать материал. Друзья осваивают гостеприимную Грузию, хвалят чистенькую Прибалтику, восхищаются экзотическим Узбекистаном. А я пока не могу преодолеть свою туристическую паранойю. Я уверен, что когда-нибудь я излечусь, но пока не получается.

Когда в 2014 году Россия вернула себе Крым, это тоже немного отдавало фантастикой. Огромная территория бескровно перешла от одной страны к другой. Украина достаточно мощная военная держава. И могла бы долго и ожесточенно бороться за каждый квадратный метр земли — с разрушенными городами и селами, с тысячами убитых и раненных, десятками тысяч беженцев. Как это сейчас происходит в Новороссии. Почему же этого не произошло? Может, оттого что, начиная с того времени, как Хрущев сделал полуостровом широкий жест, даже будучи советской республикой, Украина так и не смогла почувствовать Крым своим? И, как это не кощунственно звучит для наших соседей, с трудно скрываемым облегчением его отдала.

Спустя год после «крымской весны» я с семьей на машине через переправу вновь попал туда, где я был девятиклассником. Снова Симферополь, Ялта, Севастополь, Бахчисарай… Снова дворцы, парки, приморские набережные… Но теперь я очень постарался, чтобы они не пронеслись мимо меня. Я крепко накрепко все запомнил. Потому что в 1988-м я допустил просчет, который делают все юные — был уверен, что обязательно вернусь туда, куда захочу. Мою крымскую ошибку мне пришлось исправлять тридцать лет. Моя страна нашу крымскую ошибку исправила раньше — спустя двадцать два с лишним года.

Помните цитату Стругацких про хребет? Мой больной «хребет», пусть частично, но показывает положительную динамику к выздоровлению.