Анатовка обетованная: магический реализм на краснодарской сцене
Господи милосердный, и Ты хочешь, чтоб я молчал?
Г. Горин, «Поминальная молитва»
«Поминальная молитва» – пьеса по мотивам прозы Шолом-Алейхема. По этому сюжету на Бродвее был поставлен мюзикл «Скрипач на крыше», открывший англоязычному зрителю жизненный мир восточноевропейских евреев, и снят оскароносный фильм.
Не в первый раз за последние годы на большую сцену драмтеатра попадает сюжет, прославленный в кино. Среди последних таких премьер – «Покровские ворота», «За двумя зайцами». Однако в отличие от названных спектаклей «Поминальная молитва» в постановке Геннадия Шапошникова, обладателя «Золотой Маски», не являет собой безудержную комедию. Что само по себе не может не радовать.
Изящный текст Григория Горина не утоплен в подробностях быта. Такой подход обычно обедняет историю, хотя есть и исключения: именно по-бытовому сделан увлекательный в своей вещной доказательности «Бердичев» театра Маяковского. На сцене краснодарского театра история «русского человека еврейского происхождения» очищается от бытовых деталей, воспаряет в сторону мифа — мифа о еврейском праведнике, чадолюбивом патриархе, который истово блюдет веру отцов и доверительно обращается к Богу. Этот посыл к мифологическому, приподнятому прочтению пьесы воплощают и лаконичная символичная сценография, и точная световая палитра, и уместные музыкальные решения. Вместе с тем герои существуют на сцене вполне обыденно, в исторически подробных костюмах, создавая атмосферу своеобразного магического реализма происходящего.
Фото Михаила Чекалова, «Кубань 24».
Игра актеров не вызывает вопросов. Крепкую основу течению спектакля задает трио Тевье (Анатолий Горгуль), плотника Степана (Александр Катунов) и Голды (Наталья Арсентьева). Неожиданное амплуа Алексея Сухоручко — шутовской Менахем-Мендл — раскрывает новые грани одаренности актера. Его нелепый, но искренний герой-«коммерсант» украшает повествование. Впрочем, за всеми здесь следить любопытно: и за комиковатым портным Мотлом (Михаил Дубовский), и за наивным и прямодушным Перчиком (Арсений Фогелев), и за «дочерьми на выданье» (Юлия Романцова, Татьяна Башкова, Ольга Антошина), и за другими персонажами. Они наделены сценическим бытием, пространство пронизано отношением героев друг к другу, и в этом смысле «Поминальная молитва» — крепкий, качественный спектакль.
И как будто бы со всех сторон этот спектакль хорош, выдержан, приятен. Его порекомендуешь знакомым. Актерские работы включают сольные «номера», текст вкусно запоминается готовыми афоризмами: «Человек что столяр… Столяр живет-живет и умирает, и человек тоже…», «Хорошо, Цейтл, где нас нет. А поскольку мы теперь везде — где хорошо?». И все-таки ритм спектакля в какой-то момент становится чересчур размеренным, драматические столкновения — как будто бы бесконфликтными.
Событие, о котором написана автором «Поминальная молитва», — смерть еврейского местечка Анатовки — превращается в миф. А мифу свойственно вечное повторение и неизбывность конфликтов. Огромная телега посреди поднимающегося на сцене деревянного круга — вечный символ ухода. И сам уход становится в контексте еврейской истории словно бы и не страшным, словно бы и не трагедией. Как только зритель входит в модальность мифа, он включается в этот поворот сценического колеса, и спектакль оказывается слишком предсказуемым и неспешным.
Однако и здесь случаются моменты театрального волшебства, которые раздвигают пространство и без того огромной сцены, — и театральное действо становится больше суммы его составляющих. Для меня так «выстрелили» танец с вазами на свадьбе, остроумно решенный «погром» и монолог умирающей Голды.
Фото Михаила Чекалова, «Кубань 24».
Все танцы (которых в сцене еврейской свадьбы, откровенно говоря, маловато) приоткрывают особенность национального переживания жизни, расширяют жанровый диапазон спектакля. За движениями танцоров, старающихся не уронить вазу со шляпы (Алексей Мосолов, Алексей Сухоручко, Виталий Борисов) следишь с замиранием сердца, прозревая в этом действе значимый и красивый ритуал. Режиссерской находкой стал скомканный и смущенный «погром» еврейской свадьбы, доказывающий, что революция — далеко не общенародное движение, а спущена, как и урядник, откуда-то сверху. Монолог Голды — свидетельство актерской мощи Натальи Арсентьевой, чья героиня вдруг приоткрывает портал в вечный, иной мир: возможно, в ту самую обитель, где религиозные различия и политические веяния уже не смогут никого разлучить.
В эти моменты спокойное течение спектакля вдруг обманывает зрительское ожидание, и происходит театральное чудо: пластическое, настроенческое или почти мистическое. То чудо, ради которого и приходят в театр.
Традиционный выход всей труппы на сцену в честь открытия сезона обнаружил творческую обезглавленность театра. Актеры — неизменный оплот существования театра драмы как творческой единицы, но так не может продолжаться вечно. И самые добросовестные приезжие постановщики есть люди временные, для которых Краснодарский театр драмы не становится ни храмом, ни домом, ни тем более землей обетованной.
Фоторепортаж с предпремьерного показа «Поминальной молитвы» можно посмотреть здесь.
Авторы: Вера Сердечная
