Это очередной материал военкора ИВАНА ЖЕРДЕВА, написанный им специально для «Кубань 24». На этот раз журналист побывал в окрестностях главной цитадели украинских националистов — мариупольского завода «Азовсталь», где в ходе специальной военной операции на Украине несколько недель шли ожесточенные боестолкновения с нацистами запрещенного в РФ батальона «Азов».

21 апреля Верховный главнокомандующий Владимир Путин принял доклад министра обороны России об освобождении города Мариуполь и полной блокировке остатков украинских войск на территории металлургического предприятия, которое укронацисты превратили в настоящую крепость. Президент приказал остановить штурм завода и организовать кольцо блокады до уровня «непролета мухи» (РПГ-18 «Муха» — реактивный противотанковый гранатомет).

Основные силы народной милиции ДНР и другие военные подразделения отведены. Настроение у всех приподнятое. Правильный приказ. Только батальон моего хорошего знакомого, командира с позывным Шерхан потерял более 60 человек, пока его бойцы зачищали территорию от окраины и до забора завода. В основном «трехсотые» — раненые, но есть и «двухсотые» — погибшие.

Шерхан рассказывает, что целую неделю не могли забрать с места гибели двух бойцов с позывными Волк и Ильич. Тело Волка было даже видно, а вот Ильича (они в паре работали) — нет. Мешали многочисленные завалы, упавшие ворота — может под ними. Был бы жив — вышел, или по рации отозвался, если бы ранили.

Комбат недоумевает: «Чего они туда полезли? Волк уже давно воюет, боец опытный». И сам же себе объясняет: «Бывает на войне — люди теряют страх, и начинают вести себя как супергерои, прут без опаски вперед и погибают. На войне бояться надо, иначе не выживешь».

Фельдшер Лена добавляет: «Вот пошел один такой без группы. Сказал, я, дескать, давно воюю, сам все знаю, и тоже пропал». Так что президентский приказ не штурмовать завод, считают в подразделениях, очень нужный и своевременный. «Азовцы» все равно никуда не денутся, а если их, как из мариупольских многоэтажек, выкуривать по одному — кучу людей положить можно.

Лена вспоминает, как они забирали раненых с переднего края. Выезжали по очереди то на «Жигулях-шестерке», то на стареньком минивэне. Что могли, то делали прямо в санчасти батальона. Это не больница — ну вколешь обезболивающее, ну перевяжешь. Потом машиной до госпиталя — это еще около 30 км. А там уже и врачей побольше, и оборудование есть. Иногда делали операции прямо на месте, в тяжелых случаях — вызывали санитарную авиацию из Донецка.

Накануне при мне задержали четырех гражданских, задержанных в зоне боевых действий, проверили — двоих отпустили, двоих заперли. Я спрашиваю Пашу с позывным Анатолич: «А чего этих забрали? Ну, один понятно — у него на шее следы от долгого ношения броника остались, а второй вроде совсем мирный. Паша ухмыляется: «А я его, когда на позиции ходил, три раза видел. Сидит — вроде бы курит и в нашу сторону смотрит. А чего ему там сидеть и курить? Технику считает, гад, потом докладывает нацикам».

Если посмотреть на карту Мариуполя, то можно легко увидеть, какой трудный путь прошел батальон по улице Виноградной, от самого начала города и вплоть до завода. Слева Азовское море, пустая набережная, дорога и жилая застройка. И вот длинную полосу, дом за домом брали бойцы Шерхана. Иногда на одно-два здания уходила неделя.

В городе многие, особенно молодежь, попали под удар украинской националистической пропаганды и подались в добровольцы — кто в ВСУ, кто в «Азов». Понимаете, если мальчишке было 10 лет, когда Мариуполь наводнили агитаторы из нацбатов и СБУ, то к 18 он уже готов отправлять «москаляку на гиляку». Их долго и упорно учили науке о безнаказанности силы.

Я говорил со многими мариупольцами, и они рассказывали, как «азовцы» могли просто остановить человека на улице и избить просто потому, что он не в армии — виноват уже тем, что остался в стороне, а может и сочувствует ДНР. Как нацики стреляли по тем, кто хотел покинуть город. Беженка Татьяна Бондарчук мне рассказывала, как по ним били из танка и крупнокалиберного пулемета. Ей повезло, а ее подруге оторвало руку.

Вот поэтому и проверяют бойцы ДНР особенно тщательно тех, кто выходит со стороны «Азовстали», а всех подозрительных задерживают и сдают особистам. Вот еще двоих очередных. Ну одного отводят в сторону сразу — парень под наркотой, мало что соображает. Это у «правосеков» часть ежедневного рациона. Ребята рассказывали — после взятия дома, где «азовцы» хоть на пару суток задерживались, обязательно набор всякой дряни непонятной типа амфетаминов. Их еще немецкие фармакологи придумали для летчиков дальней авиации. Координацию не портит, а боец может сутками без отдыха быть активным.

Кстати, эту дрянь современные химики еще и модернизировали. Теряются все человеческие понятия. В результате — озлобление с одной стороны и снижение болевого порога с другой. Фельдшер Лена подмечала — дашь по хребту такому прикладом, а ему хоть бы хны. Бойцы тоже рассказывали — врываемся в подъезд, стреляем в ногу «укропа» в камуфляже с автоматом, а он глаза поднимает и спрашивает: «Зачем?» Ему не больно!

А вот второй задержанный трезв и адекватен. Говорит, у меня дядя родной был организатором «Русской весны» в Мариуполе. Называет имя, фамилию родственника, выглядит вполне искренним. Снимает футболку, а там на правом плече след от удаленной татуировки. Клянется, что это не наколка была, а наклейка бойцовского клуба, но попалась некачественная и кожу обожгла. Вечером приехал особист, глянул на обоих, говорит: «Мои клиенты. Пакуйте». Потом жалуется Шерхану, что их уже сажать некуда, все гауптвахты забиты.

Батальон Шерхана был сформирован прямо перед началом спецоперации в основном из резервистов. Многие не то, что не имели боевого опыта, автомата в руках не держали. Официально это 1115-й батальон, 5-й отдельной тяжелой бригады имени А. В. Захарченко. А само подразделение формировалось на базе батальона «Оплот», которым и командовал будущий глава ДНР еще в 2014 году.

Один ополченец рассказывает — в феврале 2017 года приехал Захарченко к ним на позицию, встретил своего сослуживца еще по «Оплоту», позывной Немец. Тот увидел у Александра Владимировича пистолет Стечкина, говорит: «Ох, хорошая машинка, командир, дай пострелять». Тот в ответ: «Подожди, не тарахти, рассказывай, как тут у вас?».  А сам смотрит на бойцов в разнокалиберном обмундировании — кто-то наполовину в камуфляже, кто-то вообще в гражданке. Спрашивает комбата: «Что у тебя за банда?». Повернулся и своему помощнику: «Даю час, что бы все привезти». И привезли действительно все. Попил с ребятами чаю и уехал. А перед отъездом подарил Немцу «Стечкина».

И все-таки костяк батальона — бойцы уже прошедшие в разное время войну.  Они и делают всю главную работу по освобождению территории и продвижению вперед. Александр, позывной «Казак», в мирной жизни возглавлял Комитет по делам инвалидов войны, труда и правоохранительных органов. Помощник депутата. Евгений, позывной Жека, возглавляет одну из штурмовых групп. Настоящие мужики и воины. Возвращаются вечером с передовой, много шутят, смеются.

Вместе с ними приходят чеченцы Нашмед и Рамзан  — оба из Гудермеса. Просят передать своим, что живы-здоровы. Они вместе с группой Жеки накануне выбили нациков из детского сада и еще одного дома, а остальных окружили в школе № 56. Просят Шерхана поддержать артиллерией завтра.

Именно такие парни сделали все возможное и невозможное для того, чтобы очистить Мариуполь от укронацистов и загнать их в подземелья «Азовстали». Все для того, чтобы Верховный главнокомандующий мог со спокойной совестью остановить штурм завода, зная, что никуда подвальные «крысы» не денутся. А ребят наших надо сберечь и обязательно наградить.