Новое телевидение Кубани: 20 лет без права пересъемки

Имею желание, но не имею возможности

Шел 1999 год… С экскурсии по «Кубань-РТВ» (так загадочно тогда назывался новый краевой телеканал) наш монтажер Женька Бугаевский вернулся больным. Его зависть была даже не черной, а ультрачерной, если бы такой цвет существовал. Товарищ, устроившийся оператором на свежее телевидение, показал ему технические «вкусности», окончательно испортив настроение моему коллеге.

— Блин, Юра, если бы ты видел, какая у них там аппаратура! Какие камеры! Какие монтажки! Цифра! Я ходил и плакал, вспоминая о том, что на работе меня ждут осыпающиеся от дряхлости видеокассеты и виснущий три раза в час комп.

Мы с Женькой работали на маленькой частной телекомпании с пафосным названием «Империя», занимавшей три каморки в офисном здании агонизирующего нефтяного института. Зато у нее был целый президент, а также рекламное агентство, продюсерский центр и турагентство, в которых работал один человек. Зарплату периодически задерживали. Это был посткризисный год, когда рубль по отношению к доллару обвалился сразу в три раза.

О работе на «Кубань-РТВ» говорили с придыханием. Устроиться туда мечтали все. В прокуренных кафе на углу Северной и Красной, где по вечерам кучковались телевизионщики, коллеги с «Кубань-РТВ» платили за всех. На работу в новый региональный медиахолдинг нужно было заманить лучших телевизионщиков и радийщиков. Именно поэтому с подачи губернатора того времени Николая Кондратенко оклады и премии по тем временам были достаточно щедрыми.

Конечно, я тоже очень хотел на «Кубань-РТВ», но попал на Короленко 2/1 только в XXI веке, когда здешние зарплаты на общем уровне уже стали скромнее.

Когда возможности совпали с желаниями

Первый директор «Кубань-РТВ» Вадим Кондрашин обожал радиотехнику. Иногда казалось, что радио для него гораздо важнее телевидения. У журналистов нового эфирного игрока — краевой FM-радиостанции «Маяк Надежды» — были новейшие цифровые рекордеры, отличные микрофоны и возможность прямоэфирных включений. Так «по-взрослому» до этого работали только на ГТРК. Теперь же у федералов появился молодой и по-хорошему агрессивный конкурент.

Репортажные машины медиахолдинга Кондрашин приказал оборудовать радиостанциями, позволяющими заменить невероятно дорогую в то время сотовую связь. Эта техника, в отличие от несовершенных мобильников, позволяла связаться со студией в Краснодаре, например, из горного поселка. Нужно было прямо из машины по радиоканалу вызвать диспетчерскую, где сигнал оперативно переключали на телефон в редакторской «Кубань-РТВ». Чудеса техники по тем временам. К сожалению, быстро оказавшиеся не у дел из-за мобильной экспансии.

Появление у меня моего первого сотового телефона совпало с первым пришествием меня же на «НТК». Да, да, уже «Новое телевидение Кубани»! К этому времени на телерадиокомпании случилась первая смена власти. Сменилось и имя медиахолдинга. Вадима Кондрашина сменил сочинец Михаил Микшис, который создал на курорте одну из самых успешных частных телекомпаний региона. В коридорах краевой власти решили, что он не менее успешно сможет командовать и государственным СМИ. Главредом стала Наталья Тованчева, которая занимала такую же должность на МТРК «Краснодар», где я провел два замечательных года.

Вот с ее-то подачи и потянулась на «НТК» муравьиная тропа из нас — тех, кто трудился с ней на муниципальной телекомпании. На «Новое…» в течение года перебралась, наверное, половина службы новостей МТРК: две Оли — Киппель и Давыдова, Таня Монастырная и многие другие. Марго Симоньян, Катя Яковлева, Наташа Карачкова, Оля Дроженко, Дима Михеев рванули покорять федеральные каналы. И вполне успешно.

Модно и практично

В те годы на НТК очень активно бросились перенимать все модное и прогрессивное у московских каналов, которые, в свою очередь, оглядывались на CNN, Fox News и BBC. Корреспонденты новостей осваивали прямые включения и пытались активно двигаться в кадре. Как ракета стартовала мгновенно ставшая популярной утренняя программа «Полный Подъем». Именно подъемовцы заработали первую в истории всекубанского телевидения статуэтку «ТЭФИ». Иногда, сидя за каким-нибудь скучным производственным сюжетом, хотелось бросить теленовости и сбежать к этим искрящимся юмором и талантливыми выдумками ребятам с их цирком, театром и добрым дурдомом в прямом эфире. Не сбежал. Может и зря…

Ах, да! У телекомпании появился первый в ее истории интернет-сайт, на котором тогда трудился единственный редактор, который с тоской и неприличными словами перерабатывал торопливые и не очень грамотные излияния телевизионщиков в печатный текст.

За телевизионной модой пытались следить и политики. Помню невероятный ажиотаж, который творился в крае, когда тогдашний юный собкор «Вестей» Маргарита Симоньян выбрала для первого в истории прямоэфирного разговора президента Владимира Путина с народом кубанский хутор Казаче-Малеваный. Навигаторы были еще не слишком распространены, поэтому внушительный десант столичных СМИшников долго блудил в поисках нужного места, тыкаясь в разбросанные по Кубани похожие селения. Таких как назло оказалось аж три — просто Малеванный, Иногородне-Малеванный и искомый Казаче-Малеваный.

Подготовкой прямого разговора главы государства с кубанцами занимался звонко матерящийся московский режиссер… мулат. Слегка ошалевшие от его внешности, обсценной лексики и морозного декабрьского воздуха местные казаки и казачки покорно менялись местами, когда необычный телевизионный командир тасовал их, как колоду карт, выстраивая толпу в известном только ему цветовом порядке.

А мне на память досталась мутная бракованная, но уникальная фотография. Для этого я на минутку выпросил у Симоньян микрофон прямого эфира, на котором красовались сразу два логотипа конкурирующих общенациональных телеканалов — ОРТ и РТР позже переименованных в «Первый канал» и «Россию» соответственно.

«Прямимся» и «кривимся»

Кстати, именно тогда на «Новом телевидении Кубани» появились так называемые «прямые» и «кривые» включения. Передвижная телевизионная станция (ПТС) позволяла вести репортаж прямо с места событий, но это по разным техническим причинам удавалось сделать не всегда. Тогда корреспондент становился перед камерой и сходу на микрофон записывал текст, рассказывающий об аварии, пожаре и других важных событиях, который потом отправляли в студию новостей.

Это не обман, а скорее телевизионный прием, который применяют, когда нет технической возможности провести прямое включение, а репортер уже на месте событий. Пусть немного корявый, но искренний текст можно было быстро наговорить на микрофон, перекрыть сверху видеоматериалом. И это смотрелось гораздо эффектнее и привлекательнее, чем традиционные сюжеты с надиктованным в студии отредактированным текстом и монтажной нарезкой из кадров.

Мне почему-то очень запомнился репортаж Лены Глазковой из затапливаемого июньским наводнением 2002 года Армавира. Тогда на юге России погибли десятки людей, десятки тысяч — остались под открытым небом, потеряв жилье. Лена и ее оператор в 4 утра стояли на перекрытом спасателями мосту через беснующуюся реку Кубань. Огромные стволы деревьев тараном били в железобетонные опоры. Казалось, еще немного, и тысячетонная махина с грохотом рухнет и умчится с обезумевшей водой по течению вниз. А Ленка стояла, сжав микрофон с логотипом «НТК», и упорно проговаривала свой текст. А телекамеру подбрасывало в такт дрожащему от ударов топляка мосту. Это было ужасно, но и прекрасно тоже почему-то.

И еще об ужасах. У меня, попавшего в «плавающий» Армавир только через три дня, до сих пор перед глазами стоит одна жуткая картинка — две раздувшиеся на жаре утонувшие коровы с растопыренными в стороны ногами. Они недавно всплыли в низинке и были похожи на странные пятнистые морские мины. И все это дополнял густой аромат содержимого сотен выгребных ям, вымытого разбушевавшейся Кубанью.

Первый пул

Ревущий 2002 год для нас, журналистов «НТК», стал настоящим испытанием. Капризная небесная канцелярия подкидывала работу непрерывно. Прямо с января, когда ледяная вода затопила Темрюк и до самого декабря — когда южный регион лихорадочно отстраивал дома для подтопленцев, переживших череду летних ударов водной стихии по Новороссийску, Новокубанску, Армавиру и десяткам сел и станиц.

В тот год я летал на вертолетах, наверное, больше некоторых опытных пилотов. Новый глава администрации края Александр Ткачев, который к тому времени пробыл у власти всего год, решил работать с краевой прессой тоже по-новому. Раньше на репортажи о работе власти могли отправить любого опытного корреспондента. Теперь был организован губернаторский пул с участием съемочных групп двух краевых телеканалов «НТК» и ГТРК «Кубань». За репортажи с политическим уклоном теперь отвечали мой коллега Женя Гаврилец и я. В общем-то, это было логично.

Помню, что было очень грязно. Не просто грязно, а очень грязно и мокро. Весь год. Губернатору и его сопровождающим обычно полагались сапоги. Про журналистов чаще всего забывали, но не всегда.

Это была дождливая и холодная осень 2002-го. На стройплощадку одного из новых поселков для жителей подтопленных районов из Москвы прилетела госкомиссия во главе с суровым главой МЧС Сергеем Шойгу. Кужугетович (так его называли сопровождающие) был хмур и недоволен. Строители, как обычно, мудрили со сроками и качеством. Над фундаментами и крышами летали пух и перья разносимых министром в клочья подрядчиков и чиновников.

Прессу Шойгу не жаловал. Обычно он был довольно груб и мог оттолкнуть в сторону зазевавшегося журналиста. Оператор губернаторского пула Женя Безруков это знал и старался на пути главного спасателя не попадаться. Но тут оплошал. Вылезая на карачках из какой-то строительной дыры, куда он залез в поисках удачного кадра, Безруков практически влетел в неслышно подкравшегося сзади Сергея Кужугетовича. Все замерли. Втянув голову в шею, высоченный Женька как по волшебству мгновенно уменьшился в росте. А Шойгу помолчал, присел на корточки и… отряхнул с колен телеоператора налипшую мокрую глину. Мы потом предлагали Жене эти брюки не стирать, но он сказал, что министров в Москве много, а хорошие рабочие штаны у него одни.

Как я снимал фильм для Путина

— Юра, есть у нас для тебя пионерское поручение. Нужно снять фильм, который будет смотреть Путин. Очень быстро, качественно и красиво.

Чем хороша работа журналиста, так это разносторонним опытом. Нет, удивляться новому я не перестал, но бурные эмоции сдерживать научился. На «НТК» я объехал весь край и его окрестности вдоль и поперек — встречал рассвет в Успенском районе и провожал солнце на Тузлинской косе, уплывающее в тогда еще украинский Крым. В понедельник ты месишь навоз в лучшем коровнике Кубани, во вторник — стреляешь из танка на полигоне в Раевской, в среду — сидишь на утомительной сессии в краевом парламенте, а в конце недели тебе объявляют, что к осени в пожарном порядке «Новое телевидение Кубани» обязано снять десятиминутку, рассказывающую о достижениях Краснодарского края. И демонстрировать ее будут на открытии первого экономического форума в Сочи. И на церемонии обещался быть президент России.

Сейчас есть популярный интернет-мем про «лучшую работу в мире». Так вот, три месяца съемок этого, я не побоюсь сказать, видеоклипа о Кубани были лучшей работой в мире. Мы с нашими операторами побывали в самых красивых местах Краснодарского края. Мы снимали нефтезаводы и металлургические предприятия, бесконечные поля и сады, винокурни и швейные фабрики, банки, санатории, гостиницы и километры морских и горных пейзажей. Мы ехали, летали, плыли и забирались в леса и даже грязевые вулканы. Были даже подводные съемки, но они не вошли в окончательный вариант ролика.

К концу лета у меня на руках было несколько десятков часов «сырья». И утвержденный с тридцатой попытки текст начитки. Лучшая работа в мире стремительно превращалась в ночной кошмар. Потому что монтаж короткометражки был адом. Через месяц мучений я сдал приемной комиссии нашу документалку. Еще через пару дней мне позвонили и сказали, что нужно все перемонтировать и сделать английский вариант ролика. Текст на языке Шекспира, конечно же, по хронометражу не совпадал с начиткой на языке Пушкина. Нужно было сокращать выверенные до долей секунды кадры. Оказалось, что я был только в предбаннике ада…

А перевел текст на английский и начитал его тогдашний шеф-редактор службы новостей «НТК» Денис Болотский. Любопытно, что через несколько лет Дэн устроится на работу в только что начавшую вещание международную телекомпанию Russia Today, организованную нашей землячкой Маргаритой Симоньян. И сам будет делать репортажи о работе Владимира Путина.

На церемонии открытия первого экономического форума в Сочи я занял выгодную позицию. Наблюдал за президентом, который смотрел наше произведение, слушал мой голос, рассказывающий о достоинствах Кубани. И вы знаете, с премьеры глава государства не ушел. Помните финальную сцену из детского мультфильма «Фильм, фильм, фильм!»? Там съемочная группа многострадальной кинокартины после премьеры обнявшись рыдает у дверей зала. Так вот, это не вымысел мультипликатора, а самая настоящая правда.

А потом я неожиданно ушел работать на НТВ и вернулся на «НТК» только через четыре года. Но это, как говорится, другая история. И я ее тоже обязательно расскажу. На 30-летие «Нового телевидения Кубани».

С днем рождения, Кубань-РТВ, НТК, СТС-Кубань, 9 канал и Кубань 24! И всех тех, кто прожил на «Новом телевидении Кубани» часть своей жизни!

P.S.: При написании этого текста я покопался в старых документах конца 90-х годов. Их очень много (от обычных справок до Устава телекомпании) было составлено и утверждено прежде, чем новая краевая телерадиокомпания вышла в эфир в 1999 году. В состав комиссии по телерадиовещанию Краснодарского края, которая эти бумаги подписывала, 20 лет назад входил заместитель начальника правового управления администрации региона. И звали его… Вениамин Иванович Кондратьев! Так что губернатора мы тоже поздравляем.