Расследование резонансного дела о нападении на семью бывшего вице-губернатора Краснодарского края еще продолжается, однако его двум фигурантам суд уже вынес приговор — виновны. А разве он мог быть другим?

Кровавая ночь

— Сын! Сынок! — мужчина протягивает сквозь решетку руки, но трехлетний мальчик пугается и отступает к маме. И это неудивительно: Иван Кононенко уже 2,5 года находится в СИЗО, сын его не помнит. Его сосед по скамье подсудимых Вячеслав Пономарев за решеткой уже успел  отметить пятидесятилетие. Его двое детей в зале суда молча вытирают слезы.

Мужчин признали виновными в кровавом грабеже известной на юге России семьи Ахеджак, и теперь ближайший  десяток лет (Пономарев — 9,5 лет и Кононенко — 8,5 лет) они проведут в колонии строгого режима. Однако адвокаты уверены, что к ответу призвали не тех — настоящие преступники остались на свободе.

Разбойное нападение на семью бывшего вице-губернатора Краснодарского края Мурата Ахеджака в ауле Псейтук Тахтамукайского района Адыгеи произошло в ночь с 8 на 9 мая 2018 года, в канун Дня Победы. Истерзанных родителей и сестру обнаружила спустя почти двое суток, 10 мая, младшая сестра Мурата Ахеджака Замира. Она почувствовала беду, когда множество звонков родителям в праздничный день, осталось без ответа, но такого кошмара, конечно, не предполагала.

Как позже стало известно, преступников было четверо или пятеро — все в масках. По одной из версий, они пришли со стороны реки, и первым делом вырубили центр управления видеокамерами. Эта жуткая ночь оказалась последней для 79-летней  матери семейства — Луизы Ахеджак, сердце женщины не выдержало такого испытания. Отец, 81-летний Казбек Ахеджак, и дочь Зарема в тяжелом состоянии попали в больницу. По факту нападения на семью бывшего вице-губернатора Краснодарского края возбудили уголовное дело сразу по двум статьям — «Убийство» и «Разбой».

Сказали — сделали

Расследование дерзкого и резонансного преступления взяли под контроль все вышестоящие правоохранительные органы, в том числе Следственный комитет. Именно поэтому дело расследовалось в СК СКФО РФ. Установить и задержать виновных стало делом престижа. И неудивительно, что буквально через несколько дней правоохранители отрапортовали о поимке двоих нападавших — Вячеслава Пономаренко и Ивана Кононенко. И никого не смутило, что эти мужчины вообще друг с другом незнакомы.

Вячеслав Пономарев (1968 г. р.) в 90-х годах был осужден. По его словам, при отбывании срока уверовал в бога и стал жить по христианским заповедям. После выхода на свободу получил два высших образования. Живет в станице Елизаветинской, завел семью, воспитывает двух сыновей, один из которых приемный. Работает в строительной компании. Хорошо знаком с семьей Ахеджак, был прорабом бригады, которая вела в 2008-2010 году строительные работы в их доме в ауле Псейтук.

Иван Кононенко (1984 г.р.) живет с семьей в станице Медведовской, занимается грузоперевозками. У него трое детей, младшему на момент на момент нападения не было еще и полугода. Ранее судимый. С семьей Ахеджак не знаком, более того, в ауле Псейтук никогда не бывал.

В расследовании этого уголовного дела много неясностей, о чем говорит, в том числе и Руслан Сайфутдинов, адвокат семьи Ахеджак.

— Со стороны потерпевших нет сомнений, что эти люди причастны к преступлению. Их опознали. Но надо понимать, что Казбек Ахеджак человек преклонного возраста и перенес серьезную травму во время нападения. Вообще не представляю, как он выжил, после таких издевательств. Только представьте, он был избит, и лежал в крови несколько суток «ласточкой», со связанными пластиковыми хомутами руками и ногами. В таких обстоятельствах, конечно, пожилой человек может что-то забыть, да и следствие ведется уже 2,5 года, — говорит Сайфутдинов.

Так видел или нет?

Именно такое положение тела 81-летнего мужчины и стало причиной сомнений адвокатов Пономарева и Кононенко в действительном опознании нападавших. Так развернуть голову, чтобы увидеть  преступников, по их мнению, не сможет даже молодой и гибкий человек. Они не единожды это опробовали на себе. Адвокаты обратились к судье Беджашевой с просьбой провести подобный следственный эксперимент, используя молодых и здоровых статистов. Но она им отказала.

Зарема Ахеджак, описывая нападение, отмечает, что все мужчины были в масках с прорезью для глаз и рта и в перчатках, и не может вспомнить внешность ни одного из них. Но ее отец, до сих пор находясь в тяжелом после нападения состоянии, опознает Пономарева по фотографии 14-летней давности. Там он молод, круглолиц, светловолос, с короткой стрижкой и залысинами.

— Позже Ахеджак точно также описывает и внешность преступника при опознании. Но на фотографии 2018 года, сделанной для протокола, лицо у пятидесятилетнего Пономарева вытянутое, худое, болезненное, и волосы на голове темно-русые, — замечает его адвокат (фамилию «Кубань 24» не называет по настоянию юриста во избежание давления). — Спустя время уже на допросе в суде Ахеджак указывает, что нападавшие вообще были в военных фуражках с козырьками, а, следовательно стрижку и залысины, он видеть никак не мог.

Адвокат считает, что после каждого следственного действия пожилому мужчине  просто подсказывали правильные для дела установки. Иначе как объяснить, что в показаниях Казбек Ахеджак указывает, что «Пономарев сидел на ягодицах справа от меня», а на допросе указывает его рост 170-180 см? Каким образом, придя в сознание лишь на миг, он мог это определить?

Необъясним и другой момент. Почему мужчины снимают маски с лица? Любой преступник надеется избежать наказания именно благодаря тому, что его никто не узнает.

— Пономарев отбыл полный срок по первой судимости и, конечно, знает, что его лицо в базе. И если бы он принимал участие в нападении в доме, где он ранее работал и был знаком со всеми членами семьи, разве не стал бы скрывать свое лицо? — отмечает адвокат.

А Вячеслав Пономарев хорошо знаком с семьей Ахеджак: пока его бригада вела строительные работы в доме и на участке, он не раз играл с главой семейства в шахматы и даже обедал в кругу семьи.

Отпечатки или очепятки?

Основное доказательство причастности Пономарева к преступлению — это отпечаток указательного пальца правой руки, найденный 10 мая 2018 года на нижней планке пианино. Удивительно, что при его изъятии ни размер отпечатка, ни размер пленки указан не был. А ведь это единственная индивидуальная особенность  предмета, позволяющая его соотнести с конкретным делом, а не событиями двадцатилетней давности, к примеру.

— Размер пленки определили позже, уже при дактилоскопической экспертизе. Однако при повторной процедуре 30 ноября 2018 экспертам предоставили дактопленки этого же отпечатка, но других размеров. Они отличались на 6 мм в сторону увеличения, — рассказывает адвокат Пономарева. — Как могло случиться, что в деле оказалось две разные пленки с одним и тем же отпечатком пальца?

Дело в том, что конверт № 55 в который упаковали отпечаток после его изъятия, буквально на следующий день был вскрыт без всякого оформления и без понятых. А на дактилоскопическую экспертизу 16 мая он поступил с пометкой эксперта Дудкина «видимых нарушений пакета не обнаружено».

— Конверт вскрывался для проверки отпечатка по системе «Папилон», которая по горячим следам проходила в ЭКЦ Адыгеи 11 мая. И это нормально. Но вернули следователям его не сразу, а только спустя три дня — 14 мая и без указаний о вскрытии и фотофиксации происходящего. Что за это время случилось с конвертом? Кто имел к нему доступ до дактилоскопической экспертизы? — спрашивает защитник.

К слову, результаты проверки по системе «Папилон» 11 мая, то есть до загадочного исчезновения конверта, в суд и в материалы уголовного дела так и не попали. Но вопрос адвокатов уже не в том, Пономарева ли в конверте отпечатки или нет, а откуда они изъяты? К моменту дактилоскопической экспертизы 16 мая, которая установила причастность мужчины к преступлению, уже состоялись обыски в жилых помещениях подозреваемого, а сам Пономарев сидел в СИЗО.

Количество странностей растет, если соотнести с этим протокол осмотра места происшествия, где с 16 по 24 страницу подпись понятого Орехова визуально значительно отличается. Судом была назначена подчерковедческая экспертиза, которая показала, что подписи выполнены не одним, и даже не двумя, а тремя разным лицами!

Неудивительно, подчеркивает адвокат, что именно на этих листах идет описание обнаруженных следов рук на пианино, а также процесса их изъятия  без указания размеров в конверт № 55? А может, наоборот, эти размеры как раз-таки там и были, как на этом настаивал на допросе руководитель ЭКЦ ГУВД РА Денисенко, да потом внезапно исчезли? Он, кстати, даже не подписал этот протокол.

Игра в одни ворота

Кроме того, к подозреваемым изначально относились, как к преступникам. Они ведь со своими судимостями как нельзя лучше походили на эту роль. И машину правосудия запустили в одну сторону. Так, по записям видеокамеры, следователи узнали, что Пономарев 8 мая в 21:48 на своем Volkswagen выехал из дома.

Но мужчина и не отрицал, что ездил в магазин. Более того, сообщил, что через 15-20 минут вернулся домой и просил посмотреть видеозаписи. Однако, как заявляет адвокат, следствие этим не заинтересовалось, обратный путь Пономарева так никто и не проверил — все было устремлено вперед, к обвинительному приговору. Но вот незадача — по сведениям ГИБДД ГУВД Краснодарского края и Республики Адыгея, его автомобиль в 8 по 10 мая по федеральной трассе, ни в сторону Краснодара, ни в направлении поселка Белозерного из Елизаветинской не проезжал.

Такая же ситуация и с почвоведческой экспертизой. На подошве синих туфель Пономарева обнаружены наслоения грунта, которые имеют общую родовую принадлежность с пробами, взятыми у забора дома Ахеджака, а также с почвой всего Краснодарского края, республики Адыгея даже Ставропольского края.

Доказательства вины Ивана Кононенко все те же, что и у Вячеслава Пономаренко: опознание Казбека Ахеджака, заключение почвоведческой экспертизы  и «пальчики» на той же планке пианино, которую, кстати, не смотря на все запросы защиты, суду так и не показали.

— На планке были обнаружены три непылевых следа руки. На двух из них эксперт смог провести дактилоскопическую экспертизу, и определил, что они принадлежат Кононенко, а на третьем — нет. И его отправили на судебное генетическое исследование, которое показало, что он оставлен не Кононенко, — рассказывает адвокат обвиняемого Игорь Минаков. — Как такое возможно, когда среди трех находящихся в одном месте  следов пальцев рук и  оставленных очевидно одним человеком, генетика говорит о его  принадлежности не Кононенко, а дактилоскопия — о принадлежности Кононенко, следствие почему-то разбираться не захотело.

Как, впрочем, и суд. И даже более того, защите отказали в проведении генетической экспертизы остальных следов.

Дело судьи Беджашевой

Адвокаты уверены, заключения дактилоскопических экспертиз не отвечают требованиям достоверности, и тем более с учетом вскрытого конверта и перепутанных в нем пакетов с именами и отпечатками пальцев обвиняемых. Но других доказательств вины прокурор суду не предъявил, как и признательных показаний обвиняемых, которые пришлись бы, конечно, кстати.

— После задержания Иван Кононенко исчез и более месяца считался без вести пропавшим. Я не знала, где он, что с ним. Нашла в Кабардино-Балкарии в жутком состоянии. Его пытали — по его словам, били полуторалитровыми баклажками и током, заставляли сознаться, подсовывали подписывать чистые листы бумаги. Во время издевательств у него раскрошились зубы, а однажды даже лопнули наручники, — рассказывает мать и защитница Кононенко в суде Лидия Гилева.

Женщина сумела добиться инициирования расследования пыток, записавшись на личный прием к председателю СК России Александру Бастрыкину.

Своей вины ни во время следствия, ни на суде Вячеслав Пономарев и Иван Кононенко так и не признали. Судья Беджашева зачитывала приговор скороговоркой, словно спешила, наконец, избавиться  от мучительного дела.

По словам адвокатов, судья не приняла в расчет ни показания  родных,  ни противоречия в доказательствах обвинения, ни информацию охранника Петрова об акте устрашения, который случился незадолго до трагедии в Краснодаре. Он рассказал, в дом на улице Береговой тоже ворвались люди в масках с прорезями для глаз и устроили там поджог.

Судья не отправила дело на доследование. Защитники уверены, что по каким-то причинам ей было изначально все предельно ясно. Сейчас адвокаты обвиняемых готовят апелляционную жалобу в Верховный суд Адыгеи и будут добиваться для подсудимых оправдательного приговора.