Казачьи улицы: атаман Феликс Круковский

«Кубань 24» продолжает публиковать серию материалов «Казачьи улицы». Герой новой истории — потомок могилевских дворян, атаман Кавказского линейного войска Феликс Антонович Круковский. Будущий воин появился на свет в 1804 году в Гродненской губернии. Таковы причуды судьбы, что его, поляка по национальности и католика по вероисповеданию, армейская служба закинула на далекий Кавказ, где он покрыл себя неувядающей славой и свершением военных подвигов.

Сведения о детстве и юности Феликса Круковского очень скудны, до нас дошел лишь тот факт, что был он воспитанником иезуитского коллегиума, что наложило отпечаток на характер и привычки будущего военачальника. По воспоминаниям современников, Круковский отличался скромностью, почти замкнутостью, в быту придерживался аскезы и никогда не гнался за роскошью и материальными благами. Некоторым этот высокий черноволосый человек с длинными усами и пышными бакенбардами казался слишком молчаливым, сухим и замкнутым. На самом деле генерал был добрым и сострадательным человеком. Не раз он помогал бедным казачьим семьям своими личными пожертвованиями. Но вот распространяться об этом не любил. Приезжая в казачьи поселения, Феликс Антонович обязательно посещал самую неказистую хату и интересовался, где глава семейства. И если получал ответ, что тот уже несколько лет находится на кордоне, обязательно просил станичных «стариков» подыскать бойцу, задержавшемуся на службе, замену — дать ему побыть дома.

Несмотря на то, что родители видели его будущее в служении церкви, еще у иезуитов Феликс увлекся чтением книг по военной истории. Семнадцатилетним юношей он поступил в лейб-гвардии Подольский кирасирский полк, где ежедневно по несколько часов в день занимался конной подготовкой. Это сделало из него блестящего наездника. В 19 лет он стал корнетом, то есть получил первый чин кавалерийского офицера.

По воспоминаниям военного историка Ивана Попко, «генерал, без преувеличения, был рыцарем без страха и упрека. Храбрость, прямодушие, честность и простота в образе жизни были отличительными его качествами». Достоинства будущего атамана в полной мере проявились во время его действий на Кавказе. В 1837 году он получает чин майора и возглавляет Горско-линейный казачий полк. Подчиненные не просто уважали стратегические таланты и бесстрашие своего командира, но искренне любили его, восхищались умением вести понятную и задушевную беседу с простым человеком.

С 1840 года Круковский принимает активное участие в завоевании кавказских территорий для имперской России. Во главе своего полка он побывал почти в каждом уголке горной Чечни, охранял от набегов верхнее течение реки Терек и Малую Кабарду, был тяжело ранен.

Но настоящая слава и народная любовь пришли к военачальнику после боя, случившегося 2 мая 1843 года под станицей Бекешинской. Тогда на поселение напал трехтысячный отряд горцев. На помощь попавшим в осаду людям во главе четырехсот хоперцев помчался Круковский. Ночью они проделали сорок верст по бездорожью, чтобы сдержать атаку неприятеля. Но силы были слишком неравны, и бойцы рисковали сложить головы здесь же, рядом со станичниками. Два часа противостояли отчаянные казаки вражескому натиску, после чего на помощь к ним подоспело подкрепление.

Историк Попко отмечал, что Феликс Антонович «своим пылким преследованием навел на черкесов такую панику, что эти люди неробкого десятка, лихие закубанские наездники, сами помогали своему поражению, малодушно убивая из пистолетов своих, опешивших в бою товарищей, которые хватались за хвосты их лошадей и за стремена, чтобы убежать от плена». Военные историки утверждают, что именно это героическое противостояние Круковского спасло Пятигорск от горского нашествия.

По рекомендации наместника на Кавказе князя Михаила Воронцова в 1845 году Круковский стал во главе Нижегородского драгунского полка. Неутомимый и бесстрашный вожак в бою и заботливый «отец» на привалах — таким представал Феликс Антонович перед своими новыми бойцами. С этим полком Круковский не раз совершал походы за реки Белую и Кубань, которые получали самую высокую оценку начальства. Через много лет князь Воронцов писал о Круковском военному министру так: «Если бы выбрать из войска тысячу лучших людей, у каждого из этих людей взять самые лучшие достоинства и качества, то и тогда сумма их не перевесила бы тех качеств, которыми обладал покойный атаман, совершенно незаменимый для нашего кавказского казачества».

Уже в 1848 году Круковский был произведен в генерал-майоры и назначен атаманом Кавказского линейного войска. Этот удивительный человек сумел заслужить уважение и привязанность не только подчиненных, но и членов их семей, гражданского населения, чему способствовало его почтение к местным традициям и обычаям. Он старался жить «по-казачьи» и даже питаться наравне с подчиненными. Каждое воскресенье католик Круковский посещал православную церковь.

В 1850 году на Кавказ приезжает Александр Николаевич — наследник престола. Во время поездки его неотлучно сопровождает Круковский, и это является несомненным знаком особого доверия монаршей особы. Перед отъездом в Петербург будущий император жалует генералу свою шпагу, которая сохранилась до настоящих дней и хранится в коллекции войсковых регалий во Владикавказе.

«Такие люди умирают на войне, потому что родятся для войны, и жаль только, что редкие из них оставляют преемников», — писал Попко о гибели Круковского. Боевой генерал погиб, как и жил, бесстрашно и героически. 18 января 1852 года во время зимней экспедиции колонна Феликса Антоновича, находящаяся в авангарде, подошла к лесным хуторам близ аула Дуба и укреплению Урус-Мартан. Успешно выбив горцев из аула, казаки рассыпались по населенному пункту. Опасаясь новой атаки, Круковский в сопровождении немногочисленного конвоя, поскакал к аулу и, остановившись на площади, приказал собрать подчиненных. Расположившийся на мечети стрелок смертельно ранил генерала, а его соратников окружили многочисленные враги. Казак Толчанинов, ординарец Круковского, попытался пробиться с раненным командиром за вражеское кольцо. Это ему не удалось. «Брось меня и спасайся сам» – последние слова, которые услышал ординарец перед тем, как их обоих изрубили горцы. Та же печальная участь постигла почти весь конвой.

Подоспевшие на помощь бойцы-нижегородцы нашли труп атамана изуродованным и раздетым донага. Позже князю Барятинскому удалось дорого выкупить награды Круковского. А вот военные трофеи — генеральские шашку и кинжал Круковского предводитель чеченского сопротивления имам Шамиль не так и не согласился уступить.

Согласно завещанию Феликс Антонович Круковской, атаман Кавказского линейного войска и герой Кавказской войны, посвятивший себя всего служению Отечеству, не успевший за многочисленными походами и боями завести ни семью, ни детей, похоронен в станице Екатериноградской, где на его могиле стоит скромный памятник. На полувековую годовщину гибели Круковского в 1902 году, его имя, как вечного полкового шефа, было присвоено 1-му Горско-Моздокскому полку Терского казачьего войска. А в XXI веке именем атамана была названа одна из улиц в Прикубанском округе Краснодара.

Авторы: Вячеслав Смеюха