Как бросить успешную карьеру юриста и создать IT-бизнес?

Метро поразило до глубины души

— Я знаю, что у тебя было несколько видов бизнеса. Сначала был юристом, потом открыл бизнес на мороженом. Какой у тебя основной бизнес сейчас?

— У меня на сегодняшний день получается два основных дела — это IT-компания и детские развлекательные площадки в торговых центрах.

— Как от бизнеса на мороженом ты решил перейти к другому направлению?

— Наверное, эта деятельность исчерпала себя, перестала быть интересной. К тому же в детстве любил компьютеры, да и общее образование, которое я получил, позволило. Но это не главное, главное — поиск свободных ниш. Наблюдаешь, ездишь, смотришь. В 2009-2010 годах поразил до глубины души визит в Москву, где в это время уже сложно было кого-то удивить безналичной оплатой проезда в метрополитене. Но мало кто понимал, что за этим стоит и как на этом можно зарабатывать.

— Как отреагировали родные и близкие, когда запускал первый бизнес, и как отреагировали, когда полностью сменил вектор?

— С их стороны, наверно, больше непонимание было. Был вполне нормальный, успешный юрист, а тут стал юристом-мороженщиком. Все думали: наиграется и вернется в юридическое лоно, с перспективой дорасти до судьи или прокурора. Родственники, по-моему, до сих пор до конца не понимают и все-таки где-то глубине души надеются, что вернусь в юристы.

— А мог бы кто-то тебя в то время переубедить, отсоветовать начинать бизнес?

— Только человек с пистолетом — он должен был бы меня застрелить.

На мне ответственность за 150 человек

— Почему мы встречаемся в трамвае? Какое отношение общественный транспорт имеет к информационным технологиям?

— Но ведь как-то надо оплачивать проезд в транспорте. Вот наша компания и автоматизировала этот процесс — еще в самом начале перехода краснодарского общественного транспорта на бесконтактную оплату билета.

— Так вы сейчас продаете уже готовые решения?

— Нет, мы стараемся сделать некое решение и получить контракт на его техподдержку. Пускай мы будем зарабатывать там копеечку в месяц, но чем больше таких контрактов, тем больше наша прибыль. Наша система сейчас работает более чем в 67 муниципальных образованиях Южного федерального округа.

— Сколько сейчас человек трудится в компании?

— В целом в группе наших компаний работает сегодня более 150 человек.

При хорошей идее партнеров найти несложно

— Как разбирался, откуда узнал, что нужно делать для открытия IT-бизнеса?

— Поначалу ездил в московском метро, смотрел. Приходил в трамвай, тоже все для себя отмечал. Вообще, сначала нужно понять проблему, с чем сталкиваются пассажиры и кондукторы. В 2010 году большой проблемой был учет поездок льготников. Тогда и школьники, и студенты ездили по бумажному проездному. И возникал вопрос: так сколько он проехал, сколько поездок оплатил, а сколько — уже совершил бесплатно. Как это считать? И я сказал: давайте я вам это посчитаю. Тогда был открытый конкурс, и наша компания со своим коммерческим предложением этот конкурс выиграла.

— На запуск IT-бизнеса сколько потребовалось денег?

— Проект был дорогостоящий, и он запускался не только за свои деньги. В первый год мы израсходовали порядка 3,5 млн долларов, и в последующие годы приходилось вливать примерно еще столько же. Не могу сказать, сколько там было моих собственных средств. Они расходовались на содержание персонала, на текущие расходы. Для закупки оборудования, каких-то масштабных инвестиций, масштабных проектов привлекались партнеры.

— Как найти партнера?

— Скажу честно, под хорошую идею партнера найти несложно. Но идея должна быть действительно хорошая. К тому же в настоящее время краевая администрация имеет целый ряд программ для стартаперов, которым выдаются деньги под совсем небольшой процент. Это и фонд микрофинансирования, и фонд развития бизнеса. Кредиты в банках сейчас тоже стали достаточно доступными. Но нужно помнить, что отдать кредит будет сложно, если идея не проработана. И даже хорошая идея при плохой реализации в итоге работает в минус, она кроме убытков ничего не дает этим людям.

В пандемию мы позаботились о своих сотрудниках

— Были ли какие-то сложности, о чем ты сейчас жалеешь?

— Наверное, это неверно сделанные ставки на валютных рынках. Нам очень часто приходилось приобретать иностранное оборудование. Когда валюта неожиданно начинала дорожать, мы переживали. Самая крупная потеря была — фирма недополучила 300 млн рублей прибыли. То есть убытка как такового не было — это упущенная выгода.

— Как ты с этим смирился?

— Ревел, как девчонка, две недели. (Смеется.) Пережил, конечно. Было болезненно, было неприятно. Пришлось переформатировать очень многие свои планы. В итоге мы вернулись к этому: подыскали отечественное оборудование, ушли в отечественную разработку.

— В пандемию много потеряли?

— Выручка компании в тот период упала на 95%. Но мы не сократили ни одного человека, зарплата выплачивалась вся до копеечки. Все это благодаря помощи от государства в виде льготных кредитов, которые при сохранении нужного количества рабочих мест в дальнейшем можно было не отдавать. По итогам пандемии чистый минус нашей компании составил 62 млн рублей. Восстанавливали эти средства из последующей прибыли, потихоньку выкарабкивались. Какую-то часть расходов перекрыли из тех самых льготных кредитов. Пришлось на время свернуть планы по развитию, инвестиционные программы. После этого первостепенной задачей было — сохранить персонал, обеспечить их работой, обеспечить их заработной платой. Что нам и удалось.

Выходим на международный рынок

— В итоге сейчас сколько ты зарабатываешь?

— Примерно 300-500 тыс. рублей в месяц, учитывая два крупных бизнеса. Манны небесной нигде не бывает: любой бизнес — это тяжелый труд, это ответственность.

— Вы поставляете свое оборудование по всем странам СНГ. А как вы находите там клиентов?

— Этот рынок на самом деле очень узкий, и на территории Российской Федерации, наверное, можно назвать только пять ведущих игроков, к числу которых принадлежим и мы. Сейчас мы переориентировали сферу нашего интереса на страны Восточной Европы — там есть существенный запрос на разработку и доработку программного обеспечения. И наши программисты — более квалифицированные, более качественные. Именно в этом направлении мы видим сейчас большие возможности. В расширении своего присутствия на внешних рынках.