«Идиотъ» в Молодежном театре: о рыбах, лимонах и отравленных яблоках

Новый театральный сезон уже на пороге, самое время определиться, что будем смотреть. По традиции, театры начнут сезон с премьер, но в афише совершенно точно остались постановки, на которые многие не успели летом.

Одним из ярких театральных событий Краснодара в июле стал трагифарс «Идиотъ» по роману Достоевского в Молодежном театре.

Достоевский на 4 с лишним часа — тут даже самый преданный зритель и фанат Федора Михайловича может задуматься, а выдержит ли такое счастье? Справедливости ради стоит сказать, что на премьерном показе выдержали не все. Кто-то тихо исчез в антракте, решив, что в целом все понял. Кто-то все же досидел до конца, но после, потирая затекшую поясницу, сетовал, что постановке не хватило драматурга, уж он бы все лишнее отрезал, глядишь, в два часа и уложились бы.

Каждое мнение имеет право на существование, однако нам «Идиотъ» не показался ни затянутым, ни перегруженным. Что же касается плотно засевшей у многих в головах установки «Достоевский — это сложно», тут и вовсе не о чем беспокоиться — все разъяснят, как в школе, только лучше. Главное, не отвлекаться.

Я рисую белым мелом

Огромная черная доска, исписанная и изрисованная мелом (обращает на себя внимание надпись «нравственная сила» возле «выключателя»), садовая скамейка, лимонные деревья, люминесцентные лампы по краю сцены, дерево с лампами-шарами и фонтан с закрытой черной тканью скульптурой — все как будто просто, но не пройдет и четверти первого акта, как зритель догадается, ничего «просто так» тут не стоит, не висит, не пишется и не носится (художник-постановщик Оганес Айрапетян, он же работал над сценографией к «Цахесу»).

Кто скучал по любимому всеми учителями литературы вопросу «что хотел сказать автор?», бегите за билетами, «Идиотъ» предоставит вам возможность поразгадывать и даже немножко додумать.

Режиссер же, как хороший учитель, будет время от времени подкидывать подсказки, чтобы даже двоечник понял, что и почему происходит, и, возможно, добровольно и с удовольствием перечитал (впервые прочитал?) первоисточник. «Школьная» доска тут не просто так — на ней герои будут «конспектировать» происходящее, дописывая, дорисовывая, а иногда и стирая, исправляя написанное раньше. Пометки помогут не забыть пройденное к «экзамену», то есть к финалу, когда придется самому себе отвечать на тот самый вопрос про замысел автора. А еще отличные подсказки — это символы. Их в спектакле множество, назовем лишь некоторые, чтобы не лишать вас удовольствия.

Огромная блестящая красная рыба, плачущая жемчужными слезами, одновременно и как символ христианской веры (в руках святого страдающего божьего человека Мышкина и, в финале спектакля, — Коли Иволгина, и как возможность новой чистой и прекрасной жизни, которой хочется буквально до смерти, в руках Настасьи Филипповны. Кстати, она в обнимку с рыбой очень напоминает известный мем про Сызрань, и это тоже не кажется случайным, — и так все кувырком и выдохнуть некогда, «как будто не свою жизнь живу», еще и рыбу зачем-то вдруг надо выгулять. Хорошая рыба, но, как говорится, и рада бы в рай, да грехи не пускают, уж лучше умереть и, возможно, в следующей жизни родиться в той самой Сызрани… Стоп, про рыбу больше не додумываем.

Но скажем пару слов о лимонах, которым в спектакле тоже уделено достаточно внимания. Как известно, в живописи лимоны трактуются и как намек на обманчивую привлекательность земных удовольствий, и как двуличие, и как низменные страсти, влекущие за собой расплату (если кожица срезана), и как символы познания и грехопадения. Так что, если актеры на сцене надкусывают лимоны, это точно не для того, чтобы показать, какая у них жизнь «кислая». Хотя сладкой ее уж точно не назовешь, тут все по первоисточнику. Еще из явных символов, которые зрителю демонстрируют крупным планом, можно назвать яблоко — наливное яблочко в банке с отвратительной мутной жижей изображает письмо Аглае от Гани Иволгина. Такие послания только в резиновых перчатках и читать, иначе отравиться можно.

Немало интересного зашифровано и в костюмах героев, а также гриме. Белые птицы на черном пальто Мышкина — он и «белая ворона», чужак, который не вписывается в социум, и голубь мира, который тоже, в общем-то не к месту, здесь и свои голуби имеются, хотя они не совсем про мир.

Белый чехол под блестящим черным платьем Настасьи Филипповны как намек на двойственность и «чистую душу». Яркие платья и разноцветные косы Аглаи — бунтующий подросток, очень трогательный в своем бунте. Звериная шкура и образ варвара Парфена Рогожина, а также скелет, который повсюду носит с собой умирающий от чахотки Ипполит Терентьев (Владислав Гоголев), в расшифровке, пожалуй, не нуждаются.

Отдельно стоит сказать о гриме — у большинства героев густо набеленные лица, почти гротескные маски. Некоторые персонажи позже «очеловечатся» и белила сотрут, а кому-то и так хорошо. Изначально с «открытым» лицом только князь Мышкин, что сразу подчеркивает — этот «кусочек пазла» совсем из другой коробки.

Искусственный мир

«А кто в главной роли?» — «Алексей Суханов» — «Ну, с таким Мышкиным можно и пять часов в зале посидеть».

Сразу стоит сказать, что с подбором актеров режиссер и в целом не ошибся, но Алексей Суханов в роли Мышкина — удача безусловная. С первых же эпизодов, где Мышкин, баюкая свою красную рыбу, молча разглядывает Парфена Рогожина (яркий экспрессивный Илья Сердюков) и Лукьяна Лебедева (неожиданный и очень удачный образ заслуженного артиста Краснодарского края Алексея Замко), герой выглядит старше и мудрее других, он понимает о жизни и мире намного больше их, просто существует на другом уровне.

В образе Настасьи Филипповны в исполнении Анны Нежуты, кроме традиционной загубленной души под маской роковой соблазнительницы, ярко прослеживается линия, рифмующаяся с рассказом Мышкина о казни, о самых страшных мгновениях непосредственно перед тем, как она свершится. Напряжение на грани срыва (а иногда и за гранью) присутствует почти постоянно, «отпускает» героиню рядом с Мышкиным, но и это выглядит лишь как «перед смертью не надышишься». Нежуте удается удерживать баланс, не превращая героиню в банальную даму с тяжелой судьбой и расшатанными нервами, она, как и Мышкин, во многом взрослее и мудрее других, особенно это заметно в сценах с Аглаей в исполнении Анастасии Ковьяровой (в другом составе играет Виктория Кузнецова).

Актрисам удалось показать невероятно живое противостояние между по-настоящему «плохой» Настасьей Филипповной и задиристой, капризной, постоянно эпатирующей окружающих, но все еще «хорошей девочкой» Аглаей. Особая прелесть конфликта в том, что «плохая девочка» как будто и не конфликтует, для нее «хорошая девочка» словно отражение в кривом зеркале — «я могла быть такой если бы не…» и «подрастешь — поймешь». И Аглая к финалу спектакля действительно взрослеет, ее последняя надпись на стене — «Здесь была Аглая» — прекрасная и очень яркая точка. Даже ярче, чем ранее начертанное ею определение сути Настасьи Филипповны.

Нельзя не отметить, что большинство героев, оправдывая жанр спектакля, представлены достаточно гротескно, они представляют собой тот странный и непонятный «настоящему» Мышкину мир, в который не вписаться ни ему, ни его возлюбленной, и от которого так стремятся отделиться Аглая и Коля Иволгин (Егор Глазов).

Нервный, обозленный на весь свет Ганя Иволгин (Александр Теханович), его чудаковатый, но трогательный отец-генерал (заслуженный артист Кубани Анатолий Дробязко), «ледяные девы» Варвара (Полина Шипулина) и генеральша Нина Иволгина (заслуженная артистка Краснодарского края Оксана Трегубова), старательно удерживающие лица каменными, а спины — прямыми, что бы ни происходило. Яркие шумные девицы Александра и Алевтина Епанчины в оборках и рюшах (Инга Аничкина и Анастасия Радул) и их очаровательная суетливая, по-детски наивная, капризная и очень добрая маменька в исполнении заслуженной артистки Кубани Юлии Макаровой, изрядно утомленный всем происходящим Иван Епанчин (заслуженный артист Кубани Алексей Алексеев), Радомский (Евгений Парафилов) с голубиным гнездом на голове, чей комичный образ диссонирует с его глубокой сутью. Все они выглядят ненастоящими («Все здесь искусственное!», — восклицает Радомский, пиная плюшевого голубя), но, кажется, это только потому, что смотрим мы на них глазами князя Мышкина. Он же — гость из иного мира, мира, где водятся большие красные рыбы, что бы они ни символизировали.

 

Читайте также: 

«Фро» в Краснодарском драмтеатре: колеса любви едут прямо по нам.