Ветеран из Горячего Ключа рассказала о бегстве из блокадного Ленинграда в чемодане
Черно-белые фотографии в потертом альбоме — главная память о тех, кого уже нет. После войны Валентина Ваулина и ее муж обосновались в Горячем Ключе. Сейчас в доме живет одна из их дочерей Лидия Демидова. История спасения из блокадного Ленинграда и настоящей любви, которую удалось пронести через всю жизнь — это история ее семьи.
«Стоит поезд. К нему никого не подпускают, больше поездов никаких нет. Бабушка видит, что к этому поезду идет офицер, солдат с чемоданом. Она попросила спасти свою дочку, вывезти ее. У него был на двое суток паек и сменная одежда в чемодане. Он был практически пустой. Продукты питания военный отдал бабушке и сказал, что если дочка влезет в чемодан, то он ее заберет. Она с трудом туда поместилась, сложившись калачиком», — сказала дочь Валентины Ваулиной Лидия Демидова.
«Вот он — легендарный чемодан. В принципе, он не очень тяжелый. По крайней мере, его можно поднять без труда. Но если сюда положить 16-летнюю девушку, то даже представить невозможно, как молодой парень мог его нести, да еще и чтобы никто ничего не понял», — рассказала специальный корреспондент Ксения Ермолаева.
Дмитрий Третьяков — именно так звали спасителя — в свои 26 лет он уже был политруком на бронепоезде. Тайком, рискуя жизнью, он привез незнакомую девочку в Киров. Сам поехал воевать в Сталинград. Там он получил ранение. Военного отправили в госпиталь. Жена решила, что он погиб и снова вышла замуж. Молодой офицер остался совсем один. И тут к нему в больницу пришла та самая девочка из чемодана, пешком из другого города. Она его практически выходила. После жизнь их вновь разделила. Когда война закончилась, уже Дмитрий Третьяков отыскал Валентину Ваулину, они поженились. Их историю хранят двое детей, двое внуков и четверо правнуков. А вот о войне в этом доме говорить не любят.
«Когда мы отца о чем-то спрашивали, он только отмахивался и говорил: «Вас не должно это касаться. Вы не должны этого видеть. Это не для вас»», — поделилась дочь Валентины Ваулиной Лидия Демидова.
Только бабушка — та самая, которая когда-то уговорила солдата увезти дочь из Ленинграда, а сама осталась в блокаде, рассказывала, как это было. Страшнее бомбежек и обстрелов был только голод. В ноябре 1941 года, согласно документам, норма выдачи хлеба на рабочего была 250 г в день, а на детей и иждивенцев — 125 г. Больше не давали ничего. От голода и сильнейших морозов люди замертво падали на улицах. В первую блокадную зиму каждый день погибало около 4 тыс. человек. Бабушки и дедушки давно нет, но хлеб в этой семье никогда не выбрасывают.
«У нас нельзя было выкидывать хлебные крошки со стола. Хлебные крошки нужно было собрать и отдать кому-нибудь из животных. Нельзя было просто тряпкой смести», — заметила внучка Валентины Ваулиной Татьяна Демидова.
А старый потрепанный чемодан берегут, как зеницу ока, хотя бабушка несколько раз порывалась его сжечь. Не хотела, чтобы что-либо напоминало о тех страшных годах. Но внучки не позволили его уничтожить.
