Это очередной материал журналиста ИВАНА ЖЕРДЕВА, который он написал специально для «Кубань 24». Военкор вновь побывал в разрушенных кварталах возле заблокированного войсками ДНР и России мариупольского завода «Азовсталь». Сейчас город приходит в себя после тяжелых боев.

Через несколько дней после освобождения Мариуполя и приостановки штурма «Азовстали» опять еду в город. Это моя третья поездка за месяц, не считая недели, проведенной в батальоне Шерхана. На въезде стоит уцелевший памятник сталевару и, как водится, выкрашенная в «жовто-блакитный» стела с названием города. До чего же они любят, вернее уже любили, все разрисовывать в цвета национального флага. Словно понимали, что «свидомая» власть — явление здесь временное, и хотели самоутвердиться через эти малярные работы. Я даже видел высоковольтный столб, раскрашенный желто-голубым до самых проводов.

А вот и город. Совсем другие впечатления, особенно по сравнению с предыдущими выездами. Весна, солнце, и на улицах не стреляют. Нет постоянных разрывов, нет очередей из пулеметов. Тихо. Люди свободно ходят по улицам, не таясь и не перебежками. Блокпостов тоже меньше.

Едем по Мариуполю и внезапно встречаем колонну автобусов и карет скорой помощи из Украины. Опять их власти присылали для своих транспорт. Пытались организовать «зелёный коридор» для гражданских из «Азовстали» и опять никто не вышел. Или не выпустили. Автобусы и скорые возвращаются пустыми.

По пути на обочине дети, здороваемся, знакомимся. Подходят взрослые, тоже знакомимся, люди приветливые, общаются с удовольствием. Главу семьи зовут Сергей, рассказывает, как пережили все это время. Спрашиваю, как собираетесь жить — с Украиной или с Россией? Ответ однозначный: хотели бы с Украиной — жили бы с ней. Нет, только с Россией. У них родственники в Тимашевске, передают привет. Появляется мама Сергея и тоже просит передать привет кубанской родне. Сетует на то, что ничего не осталось — ни дома, ни имущества.

Дети ведут во двор, показывают следы разрушений. Вот, говорят, тут в наш двор попало, а вот в соседний дом. А вон там подвал, где мы прятались. Во дворе на костре женщины готовят еду на всех. Семья крепкая, дружная.

Ближе к заводу «Азовсталь» разрушений больше. Здесь шли самые ожесточенные бои. Бились за каждый дом, поэтому и развалин гораздо больше, чем на окраинах. И вдруг, среди обугленных домов — практически нетронутая церковь.

Практически у периметра завода встречаем группу гражданских. Люди сидят на солнышке, греются. Разговорились с нами. Житель Мариуполя Павел Кравецкий недобрым словом поминает местных чиновников, которые сбежали в Киев и даже получили там какие-то звания и награды.

Но также с благодарной улыбкой вспоминает и тех, кто остался, не бросил город и делал все возможное для жителей. Фамилии их — Моксма и Коган, а еще многочисленные волонтеры, которые в самые тяжелые дни боев доставляли землякам еду и предметы первой необходимости. На вопрос о Зеленском мужчина, сидящий рядом, говорит коротко: «Чтоб он сдох, тварь». Потом добавляет: «Спасибо тебе, Володя, и батальону «Азов» за разрушенный город Мариуполь».

Уже возвращаясь на базу, встречаем военных, которые раздают гуманитарную помощь. Подходим, знакомимся. Молодой парень из первой отдельной бригады особого назначения МВД ДНР говорит, что все последние дни они занимаются только раздачей продуктов и вещей первой необходимости. Война здесь слегка притихла.

Сложное впечатление от этой поездки. В Мариуполе практически не гремят взрывы. Люди выглядят бодрее. Но разрушения, конечно, огромные, и многие до сих пор не понимают, почему все эти страшные события произошли. Но они уже живут мирной жизнью.

Интересно, что в городе сейчас что-то вроде социализма. Видимо, это единственно возможная форма сосуществования людей во время большой беды. Мариупольцы не рвут гуманитарку на себя. Многие делятся полученными продуктами с соседями — с теми, кто по возрасту или по болезни сам прийти не может. Где-то потихоньку разбирают завалы. По городу уже не валяются тела погибших. Да, остался окруженный завод «Азовсталь», как гнойник на выздоравливающем организме. Он плотно запечатан, и будет удален хирургическим путем. В этом сомнений ни у кого нет.

В далеком 1985 году я служил в радиоразведке в Группе Советских войск в Германии. Так вот, в нашей смене из пяти человек трое были с Украины. После того, как Крым вернулся в Россию, двое сослуживцев сразу прекратили со мной общение. Один до недавнего времени все-таки пытался разговаривать. Но, как только началась спецоперация на Украине, он мне позвонил и буквально орал: «Вы не понимаете, что вы делаете! Вам хана!» Я пытался ему ответить: «Помнишь, Саша, мы с тобой в Германии стояли против НАТО, а сейчас вы войска Североатлантического блока сами запустили к себе. Ты-то должен понимать, почему нам приходится это делать? А ведь тогда ты, также как и я, знал, что их нельзя подпускать близко к границам, что это опасно, что это смерти подобно! С развалом Союза они, к сожалению, не перестали быть врагами нашей страны».

Не понял меня бывший радиоразведчик, а может и не захотел понять. Сейчас ему и другим нашим сослуживцам, одноклассникам, однокурсникам по экс-СССР понять это трудно. Надо ждать, побеждать, а параллельно заново отстраивать Мариуполь. Это тяжело, на это уйдет много времени, но это нужно обязательно сделать. Иначе нас не поймет та же семья Сергея с дочкой и мамой, иначе мы сами себя не поймем.