Спецрепортаж: Фашистская оккупация Краснодара

Лето 1942 года. Войска Гитлера начинают наступление на юг Советского Союза. Главная задача вермахта — выйти к Черному морю и завоевать весь Северный Кавказ. Ростов-на-Дону был взят 24 июля. Около станицы Кущевской бои разгорелись 2 августа, через три дня пал Ейск. Такая же участь постигла Кропоткин, Армавир, Усть-Лабинск, Майкоп. А 9 августа части нацистских войск вошли в Краснодар.

В оккупированном Краснодаре улица Седина имела дурную славу. Здесь на нескольких кварталах располагались административные управления войск армии вермахта. Но больше всего местные жители боялись здания на пересечении с улицей Орджоникидзе. Те, кто был вынужден идти сюда, навсегда прощались с родными, а зашедшие в эти двери обратно не выходили.

Здание на углу улиц Седина и Орджоникидзе — гестапо, 10 августа 1942 года в нем была расквартирована зондеркоманда СС 10-А — это спецподразделение частей армии вермахта, занявших Краснодар. Задача — поиск врагов нацистской Германии, то есть всех, кто был недоволен новым режимом, отказывался ему подчиняться или, с точки зрения гитлеровцев, был существом низшего порядка.

«Вот здесь происходила эта очень скрупулезная работа по выбиванию информации и по уничтожению людей-противников немецкого режима», — говорит историк Владимир Черный.

Самое страшное место гестапо — подвал. Именно здесь фашисты держали пленных, пытали, убивали.

Подлинные кадры подвала краснодарского гестапо были сделаны буквально через несколько дней после освобождения города. На стенах — надписи: фамилии и имена замученных в застенках. Кто-то просто считал дни до гибели.

— Если не ошибаюсь, это вот эта комната. Я помню, что она была меленькая. Какая-то из этих, — говорит жительница дома № 69 по улице Орджоникидзе Галина Калида.
— А что там было?
— В них были списки, написанные кровью.

Списки смертников Галина Павловна Калида видела своими глазами. Ей было пять лет, когда она впервые спустилась в подвал уже после оккупации. От застенков гестапо сейчас осталось немного — половину подвала занял городской архив, еще часть жители превратили в подсобки, а несколько комнат, где в 42-м томились узники, превратили в бомбоубежище.

Это здание предназначалось не только для казней или пыток. Здесь решалось, сколько платить рабочим и платить ли, когда проводить полицейские рейды. Гестапо, по сути, правило городом — его общественной и даже культурной жизнью.

«Они узнали, кто работал, и всех, кто работал, опять туда и пригнали, чтоб они работали. Только кинотеатр уже сделали чисто для немцев», — говорит житель Краснодара Знарзант Багдасарьянц.

Алмаст Багдасарьянц в театре «Колосс» называли просто тетей Асей. Она работала уборщицей до и во время оккупации.

Театр «Колосс», который находился на месте нынешнего Музыкального театра, с первых дней оккупации стал немецким. Шеф гестапо именно в этом здании решил организовать «Кляйне-театр», что в переводе значит «малый фронтовой театр».

Из «Колосса» не успела эвакуироваться труппа артистов — значит, было кому развлекать командование. Театр был расположен всего в двух кварталах от гестапо: после тяжелого трудового дня офицеры вермахта отправлялись наслаждаться прекрасным.

«Это были красные бархатные кресла, зрительный зал был вытянут в ширину, это было очень удобно. Атмосфера — какой-то минимальный свет уже существовал. Прекрасная акустика, что, кстати, нельзя сказать сегодня ни об одном театре Краснодара», — рассказывает руководитель литературно-драматической части Краснодарского музыкального театра Римма Колесникова.

Артисты «Кляйне-театра» выступали исключительно для офицеров вермахта. Играли немецкие пьесы, давали музыкальные концерты. Репертуар составлял лично шеф краснодарского гестапо.

«Это было только для них. Развлекали их. У них были определенные репертуарные пристрастия. Ну сами названия — кегельбан, варьете», — отмечает Знарзант Багдасарьянц.

А пока офицеры СС развлекались в театре, в подвалах гестапо умирали от голода и ран десятки пленных. Заточению подвергались коммунисты, их родственники, пленные красноармейцы. Толстые стены здания не пропускали ни звука.

«Там были камеры пыток, и я хорошо помню, что они сделали. Вот так, перпендикулярно стене, в один кирпич делали стеночку на одного человека стоя, и там были хомуты с цепями для рук и для ног. Там подвешивали и делали пытки. Конечно, кошмар. Живу всю жизнь и все неуютно», — делится Галина Калида.

Первыми жертвами нацистского режима в Краснодаре стали евреи. Их имена зондеркоманда занесла в список подлежащих немедленному уничтожению. Людей согнали во двор гестапо, а здесь под предлогом переселения посадили в большие бронированные машины и увезли. Этих людей больше никто не видел. И только спустя несколько месяцев краснодарцы узнали истинное предназначение этих автомобилей — это газвагены, или душегубки.

«Немецкая машина была изнутри обита воздухонепроницаемой жестью, а снизу выхлопная труба от дизельного двигателя внутрь салона, где люди скапливались. Она ехала, и через несколько километров живых в машине уже не оставалось», — объясняет Владимир Черный.

Наступление немецко-фашистских войск на Кавказе было стремительным. К середине августа гитлеровцы заняли всю равнинную часть региона и предгорье. В первых числах сентября часть армии вермахта подошла к Новороссийску.

Отдельные армейские дивизии устремились к Туапсе, но выйти к морю не смогли. Генералы Гитлера поняли, войскам Третьего рейха придется провести на Кубани несколько месяцев. А командование группы армий А, которые стояли на передовой Кавказского фронта, уже были уверены — здесь они проведут зиму. Краснодар, как самый крупный город, стал ключевым.

— Были сделаны такие арочные ворота, сверху которых была надпись «Лагерь военнопленных 132».

Угол Красной и Хакурате. Сейчас тут цветочная клумба, а 73 года назад — это вход в лагерь военнопленных. Голубая ель выросла на том самом месте, где стояла сторожевая вышка.

Обтянутые колючей проволокой 9 тыс. кв. м. Периметр постоянно патрулируют полицаи — местные жители, которые перешли на сторону фашистов. Рядом с ними вооруженные солдаты Вермахта. А за колючей проволокой в грязи и пыли тысячи пленных. На каждого меньше метра земли. Это немецкая педантичность: в каждом лагере должно было быть 10 тыс. арестантов. Недостатка в пленных у фашистов не было, а вот от излишков с легкостью избавлялись.

«Я уже еле-еле ноги передвигал, и мне казалось, голова то на одну сторону, то на другую, я ее руками придерживал. Несколько человек упали, не смогли перейти. Колонну гнали дальше, не разрешили их поднять, а сзади выстрелы раздались — их, наверно, пристрелили», — вспоминает ветеран Великой Отечественной войны Сергей Дробязко.

В этот лагерь пленных красноармейцев пригоняли с линии фронта. В Краснодаре гитлеровцы намеревались зимовать, и им была необходима рабочая сила. Людей отправляли на берег Кубани восстанавливать мосты, разрушенные дороги, строить заводы. Кормили узников скудно, лишь бы не умерли от голода.

— Крошки, которые растащили крысы, поедая мешки с овсом, с сухарями — все это вперемешку с пометом. Все это сгружалось в походную кухню и варилось что-то типа каши.

Вокруг лагеря всегда было много людей. В нескольких метрах от стального частокола с рассвета и до заката толпились женщины, они искали своих родных среди заключенных. Другие приходили просто, чтобы хоть как-то поддержать пленных и чем-нибудь накормить.

— Вот как это было. Вот так примерно выглядела эта колючая проволока. Люди бросали продукты на ту сторону через проволоку.

«Голодные люди бросались, друг у друга вырывали это все. Мы, которые послабее, в эту свалку не лезли», — рассказывает Сергей Дробязко.

В первые месяцы оккупации фашисты относились к пленным терпимо. Комендант лагеря даже иногда позволял родственникам выкупать узников. К заборам полицаи подпускали женщин, разрешали, конечно, нечасто, передавать записки и видеться с родными.

«В конце дня слышу голос матери. Она же плачет, я ей говорю: "Да жив, здоров, чего ты, мол, не волнуйся"», — рассказывает Дробязко.

С наступлением зимы положение военнопленных сильно ухудшилось. Их практически перестали кормить. Старые амбары, в которых ютились узники, не отапливались. Все сложнее было выживать и мирному населению. В городе участились полицейские рейды, достать продукты стало практически невозможно.

Знарзант Багдасарьянц вспоминает, чтобы добыть блюдечко муки или крупы, приходилось идти в соседние поселки и выменивать одежду на еду. Но и этими крохами его мама, уборщица в театре, тетя Ася всегда делилась с нуждающимися.

«Моя мать очень добрая. Бывшие пленные ходят голодные, и вот она от детей отрывала, говорит: "А может быть, и наш папа где-то так скитается"», — делится житель оккупированного Краснодара.

Эшелоны солдат вермахта 11 февраля 1943 года потянулись из города. Утром тетя Ася как обычно пришла на работу, ее встретил заведующий театром Петухов. В этот момент в зрительном зале раздался мощный взрыв. Сцена загорелась, в считанные минуты огонь перекинулся на подсобные помещения. В огне оказалась костюмерная.

— Здесь были костюмы, которыми очень дорожила труппа, они были исключительно из марли, отделанные ватой, какими-нибудь блестками, причем блестки делались из стекла, задувались каким-то образом. Это была такая красота, вы не поверите. Очевидцы рассказывают и пишут о том, что в зале замирали, когда выходили героини в таких платьях.

И все это горело. Заведующий бросился в зрительный зал, под поврежденным паркетом он увидел бомбы — здание было заминировано.

В один день весь город вспыхнул сильнейшими пожарищами. В лагере военнопленных фрицы заперли узников в деревянных амбарах и подожгли. Крики тысяч военнопленных разносились по всей округе, они пытались выбить тяжелые двери, но сил не хватило. Горели и подвалы гестапо, в них заживо сожгли 300 человек.

«Детская игра была "казаки-разбойники". И вот однажды мы бегали-бегали, из проигравшей команды кто-то хотел мальчишку сюда завести. Он так кричал! А потом оказалось, что мать у него тут сожгли, и он это видел. На его глазах», — вспоминает Галина Калида.

Красная армия освободила столицу Кубани 12 февраля. Войска вермахта сдали город практически без боя. За шесть месяцев оккупации в подвалах гестапо, в душегубках, в местах расстрела были убиты около 7 тыс. мирных жителей. Сколько погибло пленных солдат, неизвестно до сих пор — эта информация под грифом «Секретно».

Авторы: Александра Проскурина