Спецрепортаж: подвиг анапчанина Вячеслава Евскина
«Квартиру в Ташкенте, в которой мы выросли, пришлось продать. И здесь папа взял домик, и Славик, значит, тоже здесь был», — вспоминает сестра Вячеслава Евскина Валентина Евскина-Медведева.
Самый младший в семье, Вячеслав, переехал позже остальных. О той команде, которая в 90-х работала в службе безопасности, ветераны службы вспоминают, как о самой слаженной в Ташкенте. Он работал в КГБ и в 1994 году получил перевод в Краснодарское управление ФСБ.
«Он сначала появился, потом я появился в краснодарском гарнизоне, поэтому мы оба были новенькие и как будто оба присматривались друг к другу и к остальным. Посмотрели друг на друга, прошли одну школу, поэтому нашли сразу общий язык», — рассказывает сотрудник краснодарского управления ФСБ в 1994-1997 годах Сергей Смолин.
В коллектив краевого главка и Евскин, и Смолин влились в считанные дни. Все свое время проводили на работе и только затемно возвращались домой. Они ютились в маленькой комнатке управленческого общежития.
«Мы с ним жили первое время еще без семей, когда только приехали, в таких захолустьях жили. И он говорил: «Нормально, ничего, все равно выживем, скоро что-то будет»», — рассказывает Смолин.
Отдохнуть Евскин мог только у родителей. В селе в небольшом кирпичном домике в окружении родных. Для всех сотрудников управления в те неспокойные годы именно так выглядел настоящий праздник.
— Он был у родителей, у всех нас самый маленький, самый вкусненький, и у папы очень он был любимый.
— Встречались, шашлыки жарили, но это редко бывало. А так все время занят.
Об агентурной работе Вячеслав родным не рассказывал. Даже брату, ближе которого у него никого не было. Большинство дел, которыми занимался Евскин-младший, до сих пор засекречены, тем более что тогда, в начале и середине 90-х, в стране было очень неспокойно.
В 1994 году в России начинают разворачиваться одни из самых драматичных событий в новейшей истории. Летом в Чеченской Республике идет борьба за власть. Она уже вышла на улицы городов и постепенно превращалась в гражданскую войну.
Президент России Борис Ельцин 11 декабря 1994 года подписал указ, разрешающий ввод войск на территорию Чеченской Республики. Цель — уничтожение боевиков, захвативших власть приспешников Джохара Дудаева. Тогда в кремле полагали, что военное вмешательство будет недолгим. На заседании совета безопасности министр по делам национальностей Николай Егоров заявил: 70% населения Чеченской Республики поддержат российских солдат и даже будут помогать, оставшиеся 30% просто умоют руки.
В тот же день, 11 декабря, командование группировками получает приказ — взять Грозный штурмом. Войска движутся к границам республики с трех направлений — с запада, из Северной Осетии, северо-запада, из района Моздока, и с востока, со стороны Дагестана. Однако идут очень медленно. Колонны постоянно подвергаются обстрелам.
Только к 20 декабря силы российской армии достигли чеченской столицы. Но взять город в кольцо не получилось. Штурм начался 31 декабря в 9:00. Весь день шли непрекращающиеся уличные бои. Несмотря на значительный перевес в технике и живой силе, взять Грозный не удалось. Новогодний штурм закончился разгромом российских войск.
Все это с экрана телевизора в Джигинке видела семья Евскиных. Провал военной операции, потери среди солдат — тогда только ленивый не обсуждал эту тему. Но это были простые разговоры за семейным столом. А через полтора года для Евскиных все изменилось. Самый младший в семье, Вячеслав, получил приказ ехать в Чечню.
«Он говорит: «Я еду в командировку». Мы начали отговаривать: не нужно. Мы-то знаем, по телевизору говорят, там стреляют. Видно же, что убивают, сложная обстановка. Он говорит: «Да ладно, мы будем отдельно». Я говорю: «Да ладно, Славик, я-то разбираюсь», — рассказывает брат Вячеслава Евскина Олег Евскин.
«Я говорю: «Славик, ну ты же не военный, тебе же можно отказаться». Он говорит: «Валь, ты такая странная. Вы меня достали. Я хоть и младший, но вы поймите меня правильно, вот мама с папой бы меня поняли. Почему кто-то, а не я?»», — вспоминает Валентина Евскина-Медведева.
От командировки в беспокойную республику Вячеслава отговаривала вся семья — правдами, неправдами, угрозами. Но майор ФСБ стоял на своем.
«И я, и Валя сказали ему: «Славик, это не нужно, потому что кто знает, что может быть». Он говорит: «Нет!». Я говорю: «Если ты поедешь, мы с тобой не это…» — а он — «Нет, я это выбрал и поеду, обязательно поеду». Он говорил вплоть до того, что «вы мне никто будете, если не разрешите поехать»», — делится Олег Евскин.
В тот день, когда Вячеслав улетал, в аэропорт, чтобы проводить младшего, пришли брат и сестра. Он стоял в форме, с вещмешком, перекинутым через плечо, в окружении сослуживцев. Тогда еще раз Славика попытались отговорить от командировки.
— Единственное начальник сказал: «Не лезь на рожон». Вот это я хорошо помню. Потому что он такой — везде-везде и спуска никому не давал.
Лето 1996 года. Столица Чечни под контролем российский войск, как и большая часть республики. Война стала партизанской. На кадрах хроники того времени солдаты и офицеры не держат в руках автоматы, а занимаются бытовыми делами — готовят еду на костре, сушат постиранную одежду на броне танка. Но постоянно слышны одиночные выстрелы — то дальше, то ближе. А бойцы, кажется, уже перестали их замечать — так привычна стала война.
Сотрудники краснодарского ФСБ жили в центре Грозного. Их расквартировали в общежитии около площади Минутка, в 700 м от главного правительственного здания, где находился командный состав военных группировок. В город 5 августа начинают пробираться боевики Дудаева. Они идут тропами вдали от дорог и блокпостов российских войск. На протяжении нескольких дней это тайное движение оставалось вне поля зрения военного командования, и только 7 августа все армейские подразделения были переведены в полную боевую готовность. На следующий день начался бой.
Сотрудники ФСБ свое общежитие попытались превратить в крепость, но боевики взяли здание в окружение. Дудаевцы были хорошо вооружены, прослушивали радиочастоты, которыми пользовались российские военные, а порой и сами выходили на связь.
«Ты правильно пойми, я, например, тебе чисто от сердца желаю, чтобы ты живой остался, но лучше уйди», — говорится в одной из записей.
На предложение сдаться ответ был один: автоматная очередь по позициям боевиков. Свист пуль и грохот взрывов не прекращались до темноты. С наступлением ночи защитники общежития решают покинуть здание, ведь от основных армейский сил их отделяли каких-то 700 м площади, но под открытым небом, без какого-либо прикрытия.
— Слава пошел последним замыкающим, предпоследними — его товарищи, а впереди уже все остальные. Они шли через площадь, и из-за угла БТР его прошил троссирующими. Предпоследние ребята говорят: «Славик, держись за нас, мы тебя вытащим». Он говорит: «Отставить! Уходите».
Евскин, уже раненный, заполз в воронку от бомбоудара. Он отстреливался, пока не закончились патроны. Все, что осталось, — две гранаты. Он вытащил чеку в тот момент, когда боевики уже запрыгнули в воронку.
«Он не захотел сдаваться, был ранен. Он знал, что если ничего с собой не сделает, не знаю, что там ему было бы. Он решил, что как офицер он просто поступил так, как должен был, пожертвовал собой, вместе с другими взорвался», — вспоминает Сергей Смолин.
Только утром на площади Минутка воцарилась тишина. Стороны конфликта начали долгие переговоры. Они закончились подписанием Хасавюртовского соглашения. Тела погибших в ночь с 8 на 9 августа пролежали на площади несколько дней, и только в 20-х числах родные Вячаслава Евскина смогли опознать брата.
— Когда его в командировку забирали, он приехал сюда накануне и говорит: «У меня такая работа». А Маша ему говорит: «Славик, вечно ты к нам на день рождения все никак не попадешь». Он говорит: «Вот в этом году я точно приду». И вот 27-го ворота открыты, и завозят его в их день рождения. И Маша говорит: «Эх, Славик-Славик, даже в этом варианте ты сдержал слово».
Вячеслава Евскина похоронили на кладбище в Джигинке. Машину с гробом сопровождали сотни человек. Процессия растянулась на десятки кварталов. А 9 сентября майору Евскину присвоили звание Героя России.
В Краснодаре именем Евскина назван бульвар в Юбилейном микрорайоне, а в Анапе — улица. Там стоит монумент в помять о подвиге, и каждый год в день его гибели выстраивается почетный караул, сообщается в эфире телеканала «Кубань 24».
Авторы: Александра Проскурина
