«Омерзительная восьмерка»: синдром дежавю

Каждый хоть сколько-нибудь уважающий себя режиссер мечтает о тотальной творческой свободе во время съемочного процесса. Мол, практически все неудачи и перегибы современных фильмов зиждутся на непомерных запросах продюсеров и маркетологов, которые буквально бьют постановщиков по рукам за каждую хорошую идею, и не дают пробиться ростку настоящего таланта. Правда те, кому в руки все же попадает заветная независимость, чаще всего тратят ее на излишнее самолюбование и попытки навязать себя своему зрителю. Превратившиеся в пыль карьеры тех же Вачовски и М. Найта Шьямалана — ярчайший пример пути творца с бесконечными возможностями. Правда, среди всех этих любителей перегнуть постановочную палку существует один нарцисс, который, несмотря на развязанные руки, умудряется не только полюбоваться собой любимым, но и выдать зрителю очередную стильную и неповторимую ленту. Свой восьмой фильм Квентин Тарантино подавал чуть ли не как сакральное философское откровение. На деле же у него получилась самая слабая из его последних работ. Но почему-то никому даже не пришло в голову его за это пожурить. Как так получилось, попробуем сейчас разобраться.

Минуло десять лет с окончания американской Гражданской войны. Бойцы Юга и Севера давно разошлись по домам латать свои раны и обиды. На заснеженных горных тропинках Вайоминга во время ужасающего снежного бурана встречаются восемь абсолютно типизированных представителей новообразовавшихся Соединенных Штатов. Двое охотников за головами, ковбой, британский палач, бывший генерал южан, беглая преступница, местный шериф и мексиканец. Чтобы переждать непогоду, компания останавливается в местной галантерее, которую уставшие путники используют в качестве бара. Буквально в первый же день оказывается, что один из них — не тот, за кого себя выдает, и в хижине зреет заговор с целью освобождения опасной бандитки. Главным героям предстоит разобраться, кто друг, а кто враг, при этом не выдав все свои грязные секреты, которых у каждого за спиной накопился не один огромный багаж.

За что мы так любим Квентина Тарантино и каждый раз прощаем ему все его многочисленные огрехи и творческие перегибы? Наверно, за его кристальную честность. Режиссер никогда не отрицал, что после своих работ в 90-х он перешел в режим сохранения потенциала и каждый раз обыгрывает уже сделанные им когда-то сцены в новом антураже и с еще более графоманскими и пространными диалогами. В каждой его новой работе зритель ждет, когда после долгих разговоров персонажей о кино, музыке, любимом табаке вымышленной марки «Красное яблоко» или проблемах рабства в Америке они наконец достанут пушки и превратят друг друга в кровавый салют из человеческого фарша. Фанаты режиссера называют это выверенным творческим стилем постановщика, критики — жульничеством и почиванием на лаврах былых заслуг. Примерно теми же приемами Тарантино пользуется и в своей «Омерзительной восьмерке». Но что-то здесь с самого начала работает неправильно.

Уже в первый час повествования начинает складываться впечатление, что режиссер, который и раньше любил заниматься прямым цитированием чужих работ, в этот раз решил вспомнить о себе любимом. Сама завязка всего действия практически дословно пересказывает его «Бешеных псов», в которых герои весь фильм очень долго пытались найти в своей компании предателя. После того как подлец будет найден, фильм переходит в формат часовой пародии знаменитой сцены в немецком баре из «Бесславных ублюдков», где персонажи снимали тотальное напряжение наставленными друг на друга под столами пистолетами.

Затем на сцену выходит Агата Кристи с ее десятью негритятами, у которой Квентин дословно позаимствовал концепцию поисков убийцы в замкнутом пространстве, которое нет никакой возможности покинуть. Само же повествование здесь подается в качестве глав истории, которые показываются с комментариями рассказчика на черном фоне, точь в точь как в первом «Убить Билла». Все эти отсылки, которые начинают переставать быть чем-то мелким, заменяя сам фильм, неистово раздражают. В тот момент, когда Тим Рот все с той же усмешкой из «Псов» пытается обдурить своих подельников, хотелось крикнуть: «Квентин, ну покажи нам уже что-нибудь новенькое!»

Абсурдную вторичность «Омерзительной восьмерки», как это ни странно, только дополняет блистательно работающий актерский состав. Давно спившийся Майкл Мэдсен здесь вновь предстает в образе хладнокровного убийцы-психопата с маниакальной хрипотцой в голосе. Ничего не напоминает? Блистательный Сэмюэл Л. Джексон вновь толкает долгие и пафосные монологи про черные меньшинства, цитируя Библию, с выпученными глазами и наставленным на слушателя кольтом. А это уже догадались откуда? Не хватает только Кристофера Вальца, который играл бы случайно забредшего на американскую землю немецкого охотника за головами. И несмотря на то, что, повторюсь, актеры здесь, как и всегда у Тарантино, играют выше всяких похвал, тот факт, что эти роли им уже когда-то доставались в фильмах маэстро, аннигилирует все их старания.

Не спасает положения и внешняя обертка. Действительно, один из лучших за последнее время саундтрек Эннио Морриконе можно оценить, только купив и послушав его отдельно, так как за постоянными криками и болтовней героев его практически не слышно. Разрекламированное использование 70-миллиметровой пленки во время съемки, пришедшей к нам из вестернов 60-х годов, здесь практически не нужно. После первых 20 минут красот заснеженного Вайоминга зрителя на 2,5 часа загоняют в маленькое закрытое помещение, в котором этот формат перестает чем-то отличаться от банальной современной цифры.

При всех своих очевидных минусах «Омерзительная восьмерка» была бы вовсе не так плоха, если бы вышла, например, перед «Бесславными ублюдками» и «Джанго освобожденным». Если в двух своих прошлых работах режиссер пытался раздвинуть грани постмодернистского стеба над классикой Голливуда и показывал нам настолько творческий китч, что рука не поднималась ругать его за мелочность и самовлюбленное самоцитирование, то последняя работа кажется теперь непростительным шагом назад. Тарантино три часа метался по своей «восьмерке», словно по знаку бесконечности, и так в итоге не смог ни к чему прийти. Это вдвойне обидно, так как режиссер собирается закончить карьеру на десятом фильме. Квентин обещает снять еще фильм ужасов и триквел «Убить Билла». На фоне таких заявлений становится совсем грустно. Не таких последних аккордов Квентина мы все ждали каких-то пару лет назад.

Фото с сайта kinopoisk.ru