Краснодарка рассказала об оккупации Крымского района и жизни в концлагере

В концлагеря солдаты Вермахта сгоняли мирных жителей и военнопленных со всех оккупированных стран. Под конвоем шли и тысячи кубанцев.

В Чистяковскую рощу Нина Чурикова приходит только один раз в году — 11 апреля, в день освобождения узников фашистских концлагерей, чтобы постоять около памятника, вспомнить своих друзей детства и родных — тех, кого уже давно нет в живых. Она и сейчас ясно помнит день, когда немецко-фашистские захватчики пришли на ее родной хутор в Крымском районе и зашли в ее дом.

«Нас было две семьи, в одной трое детей, а у нас двое детей. Дедушка, бабушка и мама, все мы подошли к окнам. И мы видели, как немцы заходили — сгорбившись, настороженно. Как я помню, война началась, когда мне было 6,5 лет», — вспоминает жительница Краснодара Нина Чурикова.

В их небольшой хате поселился немецкий офицер, он забрал лучшую комнату и самый мягкий матрац. Нина Чурикова вспоминает, как тесно было детям ютиться на печке, как болела спина у дедушки, которому приходилось спать на деревянной лавке.

С первых дней оккупации захватчики обязали все мирное население пройти через фильтрационные пункты. Один из них располагался в Крымске на месте автостанции.

«Фильтрационные пункты были забиты под завязку, там было столько человек, сколько они могли вместить стоя. Люди иногда сутками находились в тяжелых условиях, фактически без возможности выйти», — пояснил научный сотрудник Крымского краеведческого музея Сергей Ростовский.

Дни и ночи люди ждали своей очереди на допрос. На нем захватчики решали, к какой категории отнести каждого человека. Комсомольцы и представители национальностей, которые, по мнению Гитлера, подлежали уничтожению, сразу отправлялись на расстрел. Преступники — самые «благонадежные» — превращались в местных полицаев, а настроенные нейтрально к советской власти должны были трудиться на благо Вермахта.

В музее Крымска большой зал посвящен оккупации района. Плакаты с надписями «вода только для немцев» или «вышел на улицу без паспорта — расстрел» висели на каждом здании.

«В советские паспорта ставился соответствующий штамп, при этом они ставились на учет. По этому учету жителей заставляли выходить на различные работы, по этому же учету их угоняли на оккупированную территорию в Германию и на Украину», — рассказал Сергей Ростовский.

Крымский район был оккупирован 21 августа 1942 года, и только весной 1943-го позиции гитлеровцев пошатнулись. К этому моменту в 7 км от станицы собралась большая группировка сил Красной армии.

«На въезде в поселок Новоукраинский стоит информационная табличка. Она обозначает то место, откуда в конце апреля 1943 года в наступление перешли войска 56-й армии. До этого были две безуспешные попытки, и только 29 апреля, когда в этот район были стянуты авиация, танковые батальоны и пехота, началось победоносное наступление. Этот же день стал последним, который мирное население, пережившее всю оккупацию, провело в своих домах», — сообщила специальный корреспондент «Кубань 24» Александра Проскурина.

«Я помню, что немцы стали бегать от нашего дома к соседним по обеим сторонам улицы. Они стали кричать: «Вэк, вэк, вэк!». Это «Вэк!» означает «Выходите, уходите отсюда». А мама сказала мне: «Беги на огород и нарви лука»», — рассказала Нина Чурикова.

Весь хутор выгнали на дорогу, и длинная вереница людей потянулась в сторону Керченского пролива. Без воды и без еды. У Чуриковых в дорогу был только лук, они шли несколько дней.

А в это время советские войска освободили Крымск. Те немногие, которые успели спрятаться в подвалах и не попали в колонну пленных, встречали героев, отдавая освободителям последние куски хлеба. Но ни Чуриковы, ни тысячи других об этом не знали. Они дошли до берега моря, сели на баржу и продолжили свое страшное путешествие. И только тогда оккупанты впервые покормили пленников.

«Выдавали тюбики, такие же, как от зубной пасты. Из них выдавливалось какое-то мясо, но запах у него был необычный. Меня всю жизнь этот запах преследовал. Я узнала его, когда у нас появился корм для кошек и собак», — вспоминает Нина Чурикова.

Она с семьей пересекла пролив, прошла через весь Крымский полуостров и попала в трудовой лагерь под Днепропетровском. Нина Чурикова помнит, как собирали урожай, как пытались спрятать горсти пшеницы в соломенных матрацах, как зимой по ночам жались друг другу в продуваемых сараях, чтобы хоть чуть-чуть согреться. А потом появились солдаты в советской форме.

«Мы так обрадовались: наши, наши! Мама забежала: «Батя, вон наши уже идут!». И мы начали спрашивать у них: «А что с Кубанью?», они ответили: «Кубань освободили, езжайте домой»», — сказала Нина Чурикова.

До войны в Крымске проживало 35 тыс. человек, после освобождения осталось всего 4 тыс. Нет точных цифр, никто не знает, сколько мирного населения погибло во время оккупации, скольких людей фашисты угнали в трудовые и концентрационные лагеря. Многие погибли вдали от родного дома и похоронены в Германии, Австрии и Польше. Там на кладбищах в память о них стоят стеллы с табличками на русском языке.

Авторы: Александра Проскурина