Другое название, другие люди: станица Уманская (Ленинградская)

Уманский курень Черноморского казачьего войска – наследник Уманского куреня Запорожской Сечи  – назван по городу Умань в Черкасской области Украины. Старая сечевая традиция формировала казачьи отряды из земляков. Выходцы из-под Умани приписывались к Уманскому куреню, что логично. Переселившись на Кубань, название для куренной станицы казаки искали недолго — Уманская.

Уманцы прибыли на Кубань в числе первых 40 куреней в 1793 году и первый год служили в самых углах края. Так куренной атаман Василий Темный с 25 казаками охранял Кизилташский лиман, что на Фанагории. Основная часть куреня вместе с кошевым атаманом Захарием Чепегой остановилась на Ейской косе, где провела в землянках первую зиму. Еще одна группа уманцев служила на Копыльском и Калаусском кордонах. Кто-то находился в Каневском селении, а кто-то в лиманах — на рыболовных заводах.

Только через год — в 1794-м — куреня Черноморского казачьего войска по жребию определили, какому и где осесть. Уманцам выпало селиться на реке Сосыке, что с тюркского переводится как «вонючая». Причина такого названия — сероводород, содержание которого в воде Сосыки очень высоко.

О первых годах нового куренного селения известно немного. В первую очередь возвели деревянный храм (до наших дней не сохранился). Для жилья строили турлучные мазанки и землянки. Под пашню пришлось раскорчевывать терновники, захватившие наиболее плодородные и удобные участки земли. Из-за тяжелого труда, непривычно сырого климата и слабого развития медицины смертность среди первопоселенцев была высокой. Не добавляла здоровья и воинская служба. Хоть уманцы и поселились на северной окраине Кубани – вдалеке от границы, за ними, как и за каждым куренем, были закреплены кордоны. Десятилетиями уманцы служили на Кавказской линии.

С пограничной службой связано немало героических страниц истории уманских казаков. В том числе подвиг защитников Георгиевского поста, относившегося к развернутой в середине XIX века Адагумской линии.

Эта полоса укреплений протянулась от современного хутора Тиховского Красноармейского района фактически до Новороссийска. Георгиевский пост тогда прикрывал только что созданные станицы Нижнебаканскую и Верхнебаканскую. Вокруг поста росли липы, что подарило посту неофициальное название «Липки».

В мае 1862 года пост принял сотник Ефим Горбатко с 35 казаками третьей роты 6-го Черноморского батальона. В большинстве своем это были уманские казаки.

Пост был огорожен двумя плетнями высотой около 3,5 м, между которыми была засыпана земля. Напротив ворот стояли сторожевая вышка и пушка. Военные пишут, что тогда деревья близ поста не были вырублены. Неприятель, выйдя из леса, мог обстрелять пост и скрыться за этими деревьями. Хуже того, деревья создавали «слепую зону» для пушки, в которой могли укрыться не только пешие, но и конные воины. Это, безусловно, было ошибкой с точки зрения организации обороны — по сути неприятель мог незаметно подобраться на выстрел и внезапно атаковать укрепление.

Утро с 3 на 4 сентября в 1962 году было дождливым. По выходящему к Неберджаю боковому ущелью к Верхнебаканской двигался отряд черкесов — натухаевцев. По разным оценкам в нем было до 3 тыс. пеших и 400 конных воинов. Заметивший неприятеля казачий дозор лишил нападавших преимущества неожиданной атаки, но силы были неравны, и у ограды поста закипела схватка. Ее обстоятельства позже были восстановлены по рассказам попавших в плен черкесов.

Из-за непогоды на соседних постах линии не услышали пальбу на Георгиевском посту и не выслали подмогу. Впрочем, если бы и выслали, вряд ли она смогла бы пробиться к взятому превосходящим противником в клещи укреплению.

Казаки за час отбили два штурма, но на третий раз горцы достигли стен укрепления, начали стрелять в защитников через бойницы, а потом, разрушив часть ограды, ворвались на пост. В рубке полегло 17 казаков, был застрелен сотник Горбатко. Когда нападавшие попытались отсечь убитому голову, на них с ружьем набросилась супруга сотника Марьяна. Одного нападавшего она застрелила, другого заколола штыком, после чего была изрублена шашками.

Атаку горцев приостановил взрыв — прикомандированный к посту канонир взорвал порох. Заминка позволила 18 уцелевшим казакам укрыться в казарме и отстреливаться оттуда. Но убежище стало могилой: нападавшие зажгли строение и отступили, только когда на защитников поста рухнула крыша. Тем не менее, пост закрыл собой мирные станицы — после схватки горцы не пошли дальше, а вернулись, унося с собой убитых и раненых.

В конце XIX века на месте захоронения казаков появился памятник с надписью: «С изволения его Императорского Высочества, главнокомандующего Кавказской армиею великого rнязя Михаила Николаевича сооружен Кубанским казачьим войском сей памятник, воспоминания на веки славного подвига и неустрашимости, самоотверждения и точной исполнительности воинского долга, оказанного командою из 35 человек 6-го пешего Кубанского казачьего батальона, бывшего в гарнизоне поста Липкинского при отражении трехтысячного скопища горцев 4 сентября 1862, причем убиты начальник поста сотник Горбатко и 34 человека нижних чинов…» (Далее казаки перечислены пофамильно).

Сейчас в память об этом событии проводятся Липкинские поминовения.

Но не только боем при Липках прославили себя казаки Уманского куреня. Среди регалий Уманских полков (всего полков было три) Георгиевское знамя «За отличие при покорении Западного Кавказа в 1864 году», 12 Георгиевских серебряных труб «За защиту Зорского перевала 23 и 24 июня 1877 года», знамена «За отличие в турецкую войну в 1829 году» и «За отлично-усердную службу», пожалованное 1851 году. Казаки уманских полков зарекомендовали себя в русско-турецких и в Кавказской войнах, при защите Баязета и в Русско-японской войне 1904-1905 годов, за что отдельным ротам полков были пожалованы соответствующие знаки отличия на головные уборы, наградная тесьма на воротники бешметов и рукава черкесок. Но курень жил не только войной.

К 1842 году Уманское куренное селение получило статус станицы, которая во второй половине столетия быстро разрасталась. Этому способствовали не только плодородные земли, но и близость Ейского порта, облегчившая сбыт сельхозпродукции. В конце XIX века в станице проживало 8 тыс. 783 жителя, была в станице церковь, две школы, 43 торгово-промышленных заведений, 40 мельниц, пять маслобоен, два завода — шерстобитный и бондарный. В 1902 году Уманская стала административным центром Ейского отдела Кубанской области. В 1913 году в станице проживало около 24 тыс. человек.

А потом были Первая мировая и Гражданская войны, коллективизация, голодомор 1932—1933 годов, унесший тысячи жизней кубанцев и сотни уманцев. В 1934 году 1 тыс. 200 казачих семей из станицы Уманской — всех переживших голод станичников от мала до велика — депортировали в северный Казахстан с формулировкой «за срыв плана хлебозаготовок». Опустевшие дома заселили семьями красноармейцев из Ленинградского и Белорусского военного округа, а станицу в 1934 году назвали Ленинградской.

В последующей истории станицы Ленинградской также немало и боевых подвигов, и трудовых свершений, но это уже совсем другая история. Или все та же? Чтобы история стала целостной, помнить нужно все — и хорошее, и плохое.